Лестат насупился. Теперь-то он познал всю глубину назидательных басен про труд, ответственность и прочие ужасные вещи. Красотки! Он перекривился, вспоминая свою первую здешнюю, прости господи… Как он пинками загонял ее в ручей и оттирал песком, а она верещала! Да, ниже падать некуда. Трындец, как весело.
Он уже затруднялся сказать, сколько лет прошло, три сотни или меньше. В его воспоминаниях та пара месяцев, что они с братом провели в будущем, окрасилась совсем в другие краски. Вонь, холод и машины уже казались милыми недостатками. Та белобрысая стерва с горящими глазами представлялась просто совершенством. Он лелеял в памяти смешные словечки, пусть и нецензурные, но кажущиеся божественной музыкой, по сравнению с уханьем и ревом владельцев каменных топоров.
И по Ипполиту он скучал. Черт с ним, пусть бы трахался со своим Охотником, лишь бы поболтать с родным существом. Ну вот зачем он влез со своей замшелой моралью! Никому-то он теперь не нужен. Ведь это он сам виноват во всем. Брат со своим Ван Хельсингом хотели уйти в другое время вместе, а он выкрал их венчальный кинжал во время ритуала. В результате Поля то он с возлюбленным разлучил и сам с ним оказался в будущем. Куда попал Охотник, он даже не предполагал.
Вампир встал, оттряхнул руки от песка и медленно вошел в соленую воду. Пару дней назад он вздумал утопиться. Не вышло. Он лег на воду и не спеша отправился в дрейф вдоль берега. Этот крутой соленый бульон держал тело не хуже мягкой кровати, в которой он не лёживал вот уже столько лет.
Один раз он чуть не вернулся. Дуррак! Он давно бросил свое первое племя, перемещаясь все дальше к югу. Находил каким-то чутьем, как собака дичь, редкие поселения людей, жил несколько лет и двигался дальше. И думал, думал, копался в себе, анализировал всю прошлую жизнь, строил предположения, как откроется портал и… Дальше воображение буксовало. Но однажды он таки открылся. Лестат был в самом благостном расположении духа, откушав жареного зайца, и был готов любить весь мир. Он откликнулся. Да, теперь-то вампир знал, что именно мироздание откликается на все движения души. А тогда он, увидев слабо замерцавший круг на берегу реки, рванул, как был, голым, босым. А в голове лишь билась мысль, что вот он сейчас вынырнет в том же лесу, в ту же минуту и вцепится в глотку проклятой ведьме. Он запнулся, пропахал носом по песку и замер в отчаянии. Портала не было. Вот тогда он в бешенстве, чуть не выкорчевал всю ближайшую рощу и прибил какого-то рогатого зверя голыми руками.
Лестат вяло шевелил конечностями, плывя по воле волн и глядя в ослепительно синее небо. Он слабо улыбнулся, вспомнив встречу с пришельцами. Огромная конструкция, похожая на две суповые тарелки, сложенные вместе, неуклюже рухнула у подножия скалы, с которой вампир наблюдал за перемещением кочевников. Из летающих тарелок немедленно полезли маленькие зеленые человечки. Лестат пытался прощупать их, на предмет немного подпитаться, и чуть сам не сверзился со своего насеста. Энергия этих существ была совершенно другой. Ему сначала стало весело, а потом так плохо, что рвало желчью поутру. Алкоголиком стать тоже не вышло. Пришельцы улетели слишком быстро, в чем вампир чувствовал свою вину. Они спешно грузили своих павших товарищей, как муравьишки. Вампир надеялся, что никого из них не выпил досуха.
Ему надоело плавать, и он вышел на песок, побрел обратно к аккуратной стопочке кожаной одежды. За сотни лет в мире без ткацких станков, на которых и у него не хватило соображалки и желания изобрести, начнешь ценить маленькие радости жизни. Как же достало быть никому не нужным. Ни богом, ни царьком, ни другом стать просто некому. Неужели придется провести еще тысячи лет в ожидании естественного развития человеков? Вот ужас то!
Лестат оделся и присел на теплый камень. Он привычно уже говорил вслух сам с собой и отсутствующими собеседниками.
– Вот честно, Поль, как встретимся, бухнусь на колени и буду прощения просить за дурость. И ведьм этих буду молить тебе помочь найти твоего мужа. Прости, ведь я же знал, что вы повенчаны по нашим древним обрядам. Моя вина, я влез и все испортил. – Вампир потер глаза, но предательская влага все равно проступила. Да кого тут стесняться то, сердито думал он и не замечал, как вокруг него заколыхался воздух и проступили очертания голых стволов густого леса.
Пахнуло холодным ароматным воздухом с острым привкусом прелых листьев и грибов.
Яд
Он вернулся! Лестата подбросило от восторга. Он шустро отбежал от полянки, так памятной ему и огляделся. Кажется, стало еще холоднее, листья с деревьев совсем облетели. Зеленели только сосны и мрачные ельники. Тропинки были вполне уверенно протоптаны, и он пошагал куда глаза глядят, вознося хвалы мирозданию. Почему-то он был уверен, что попал в то же время, разве что немного позже. И надеялся встретить хоть кого-нибудь в этом лесу. Угодив моментально с жаркого океанского пляжа в позднюю осень северной России, Лестат живо почувствовал разницу температур. На нем было что-то вроде килта и туники из грубовато выделанной кожи, а на ногах всего лишь тонкая подошва, привязанная веревочками из жил. Не май месяц, всплыло слышанное здесь не раз выражение.