Я цифрами не замучил? Ну тогда нарисуем еще пару выкладок, как советовал Штирлиц Инне Ульяновой в известном сериале. В том самом нашем расчетном одна тысяча девятьсот восьмидесятом одно-единственное Самотлорское месторождение дало 158,8 миллионов тонн нефти. И еще ближние месторождения треть столька, ну, уж про них в сторону. Вот эта самотлорская нефть, если пересчитать на пшеничное зерно, даст двести восемьдесят миллионов тонн. За год. Этот же год был рекордным и по урожаю. 189 миллионов тонн зерновых по Союзу — да такого никогда не бывало! Если с импортом — так и вообще полны закрома.
Конечно, не каждая самотлорская тонна вернется в страну пшеницей и кукурузой в отмытых от нефти емкостях трансокеанских танкеров. Процентов двадцать, не больше. Есть и оборудование для заводов, Леонид Ильич прямо на съезде будет жаловаться на завал неустановленного оборудования и попытается тормознуть новые стройки до момента завершения начатых. Много уходит по "Дружбе" в Центральную Европу и возвращается не только поцелуями тамошних генсеков, но и румынскими мебельными гарнитурами для спецраспределения, чешскими кремплиновыми костюмами для успевших ухватить и гэдээровскими синтетическими носками для москвичей и гостей столицы. Никак нельзя забыть о долге интернациональной пролетарской солидарности по помощи эфиопским крещеным марксистам против эритрейских марксистов-исламистов, ливанским мусульманам против тамошних христиан-маронитов, никарагуанским сандинистам для усмирения индейцев москито, ангольским племенам овимбунду президента Агостиньо Нето против племен баконго верховного вождя Холдена Роберто и мбунду доктора Жонаса Савимби. Про Фиделя и разговора нету. Надо платить, а то, не дай бог, к китайцам переметнется. Вообще расходов не оберешься. БАМ, Олимпиада, переброска Баренцева моря в Каспийское, а узбеков в Нечерноземье… Но если можем себе позволить?! Цена-то!! И запасы немерянные.
Оборвалось, как в притче, именно, что на День Нефтяника того самого восьмидесятого. Сгорела ЛЭП с Сургутской ГРЭС и на полдня вырубило электричество и по городу и на промысле. Всё бы ничего, но потом скважины заново пускать надо — а все трудящиеся, кроме текущей вахты, лыка не вяжут. Ну, справились все-таки, еще и из Сургута и Нефтеюганска бригады по железке подъехали, благо к тому времени уже работала. Прямо на платформах со своим компрессорами. Оживили месторождение. Но к той пиковой добыче уже никогда не вернулись. И Самотлор на убыль потихоньку пошел, а невдолге и вся Западная Сибирь. Тогда был большой шум насчет социалистического соревнования, наверное, к съезду, под лозунгом "За миллион и миллиард". В смысле за миллион тонн нефти и миллиард кубов газа по Тюменской области в сутки. В ЦК, в обкоме, в министерствах, во всяких других учреждениях люди, практически, отдыха себе не давали, все старались, как бы им получше нефтяников с газовиками воодушевить. У меня с этим тоже один классный эпизод связан, ну, другим разом расскажу. Но вот нынче в тех краях газа добывают еще и побольше, уже полтора миллиарда за в сутки, а нефти… К середине девяностых вдвое упало с того миллиона. Сейчас, правда, немного поднялось, все же подмосковно-канарские особняки новых хозяев, даже вместе с ихними заначками в пещерках у цюрихских гномов, не так, очевидно, прожорливы, как "Бураны", авианосцы и прогрессивные тропические режимы при старых. Что-то остается и самой отрасли, ее людям и месторождениям. Вот и эффект. Но думаю, ненадолго. Новейшие хозяева идут, аж по земле дрожь передается, до того им дорваться не терпится. Эти, думаю, быстро докончат.
Ладно, хватит злобствовать, это все еще горе завтрашнего дня. Пока что нефтяной родник Самотлора и других месторождений Югорской земли безотказно поит Западную и Восточную Европу нефтью и кормит всю необъятную Советскую страну, хоть, скажем прямо, и не все в ней места одинаково. В год моего приезда на Севера, семьдесят шестой, новосозданный "Нижневартовскнефтегаз", пять тысяч трудящихся по штатному расписанию, добыл сто двадцать четыре миллиона тонн. Так что в Москве не идиоты, понимают, что за мельница "Сампо" тут работает. И вот кому-то там, на самом верху, вдруг пришло в голову: "А что же у нас такое дело — и не под замком?" А и вправду. Едешь по месторождению и думаешь: "Видать, никаких диверсантов в природе не существует, брехал железный нарком товарищ Ежов. Иначе бы тут…". Труб — многие тысячи, почти все, если и заложены к траншею, то по следующей весне всплыли. Скважины тоже тысячами считаем. Площадки подготовки на десятки миллионов тонн в год, целый Кувейт на одном гектаре. Везде газ, нефть, высокое давление. И все это никем не охраняется, даже и не огорожено. А даже и огорожено, то на сто метров в сторону от проходной и спокойно входишь на объект через пролом. Только и делов, что на сапоги налипнет с полпуда грязи, если после дождя. По такому КСП, комплексному сборному пункту подготовки нефти можно часами ходить, делать там что-нибудь, прикручивать или откручивать — никому и в голову не придет спросить, кто и зачем. Людей-то в вахту на весь Самотлор, на пару тысяч квадратных километров, на все цеха добычи со скважинами и трубами, на всю подготовку с сепараторами, печами и насосами — человек триста. Автоматизация — плохо, хорошо, а работает. Иначе, пердячьим паром, сроду бы всю эту махину не поднять. Потом посмотрел по белу свету — оказалось, что и на татарском Ромашкинском, и на ямальском газовом Уренгое, и на американском Ист-Тексасе то же самое. Бочки и трубы видны, а человека редко-редко встретишь. Но после химических и нефтеперерабатывающих комбинатов, где раньше бывал, немного эта патриархальность кажется странной. А впрочем, и там… не я ли самый в девятнадцать лет через стенку уфимского "Синтезспирта" лазил в ночную смену за черемухой в соседний лесок, девицам из лаборатории в презент?