- Располагайся, девочка. Тут он тебя не достанет. Здесь нас Карайкан видит, он не позволит. Отдохни, твоя душа почти оторвалась от тела. Тебе нужно восстановить связь, иначе Айна душу заберет, тело умрет. – Женщина ходила по комнате, то постукивая в железный бубен, то подкидывая ветки можжевельника в огонь.
- Кто такая Айна?
- Кто такой. Много ликов у него. Тот, который видела ты - душа черная, ему принадлежащая. Давно здесь живу, знаю. Женщина была одна, злая, завистливая, душа ее воде черной принадлежала, что пила каждый день она. Давно это было, не помнит люд уже. Муж был у нее, хороший муж, Худай его видел, душа светлая. Днем одним, когда разум женщины водой черной пленен был, кричать на мужа стала. Не могла чернота свет его выносить. Взяла нож, убила его, чтобы свет его темноту не освещал. За то в тюрьму её посадили. Долго там она темноту копила, лелеяла. Вышла, пятнадцать зим прошли, от души ничего не осталось, чернота одна. Все от неё отвернулись, весь род ее. И пошла женщина милостыню просить, да не куда попало, а ко входу в землю, ближе к Айну. Только видели люди ее душу черную, не глазами видели. Так и сидела она там, пока Айна не забрал её, а тело на морозе лежать оставил, пока не поняли прохожие, что умерла она. С тех пор видят её потерянные люди, просит их подать, умоляет. Да только это Айна души новые ищет. И твою нашел, понравилась ты ему, себе забрать хочет.
- И что же мне теперь делать? – Прошептала Мия дрожащими губами.
- Не бойся девочка, помогу я тебе. Не зря я Татис, дочь шамана. Знаю, как Айна отвадить. Вечером будет, сейчас отдохнуть тебе надо. На выпей. – Шаманка протянула керамическую кружку с почерневшими внутри стенками. Напиток сильно пах травами и был горький на вкус.
- Откуда вы? Татис, верно?
- Да, верно. С Алтая я, из тайги, где Карайкан близко, где Худай близко, где Ульгень на Алтын-туу в золотом дворце живет. Сюда отец мой приехал, давно, когда война была, Майдере отправил его, защищать от людей с крестами. Я маленькая совсем была, но родину помню. Всему отец научил меня, растил в свете От-Эне. Помогу я тебе девочка, а Умай нам поможет. Ты пей и спать ложись.
Мия сделала еще несколько глотков, и почувствовала, как мягкая и теплая лапа сна накрыло ее тело. Мех ласково погладила ее по щеке, услышала, как поет От-Эне в печи, и сомкнула глаза.
* * *
Проснулась она от мягкого голоса Татис и треска огня в печи.
- Вставай девочка, идти надо.
Понялась, протерла глаза. Тело наполнилось приятным теплом, страх ушел, забрав с собой озноб и отчаяние.
- Идем, идем. Страшно будет, но ты не бойся. С нами Умай, нам Айна не страшен.
Вышли из подвала. Городом полноправно владела ночь. Дождь прекратился, оставив о себе только напоминание-лужи. Они прошли теми же дворами, ночной вид которых стал более мистическим и пугающим.
- Татис? А можно вопрос?
- Спрашивай девочка.
- Я всю жизнь в Бога верила, в церковь ходила, молилась, правда молитву всего одну знала. Почему они не помогли? Почему ничего не сделали?
- Молодой ваш бог, потому что. Айна древнее, ваш бог не знает, что с ним делать. А Худай знает, и Карайкан знает. Они помогут. Да и верят в вашего бога мало, больше так, показухи ради. А веры нет в сердце, слабый он из-за этого. Ты только иди не оборачивайся.
Услышав эти слова, Мия, как заколдованная, посмотрела назад. За ними следовала темная фигура, с трудом прячась за детской горкой из-за огромного роста. Фигура сгорбленная, но очень быстрая. Она перемещалась между объектами площадки, как сухой лист, на сильном порыве ветра, оставляя за собой шлейф белого платка, размером с простыню. Из далека доносился приглушенный шепот: «Подай… подай… внучка… дай… хлеб… отдай… сука…»
- Я же тебе сказала – не оборачивайся. Иди вперед, смотри вперед. Скоро придем. – Дернула девушку за руку Татис.
Перешли дорогу, прошмыгнули в щель между плитами бетонного забора. Остановились у люка канализационного коллектора.
- Нам что? Вниз?
- А ты что думала? Айна слышать нас должен, только своими ушами, а не этими. – Женщина махнула рукой за спину. – Полезай первая, останешься здесь, заберет он тебя.
Мия подобрала пальто, посмотрела на теряющиеся в мраке ступени и, задержав дыхание полезла вниз. Когда ноги ступили на что-то склизкое и мокрое, она крикнула на верх, что спустилась. Татис, бормоча под нос, полезла следом, закрыв за собой люк. Оказавшись внизу, женщина достала из кармана рыжей куртки фонарик и осветила кирпичные своды коллектора, позеленевшие от времени. Махнула рукой, предлагая девушке следовать за ней, и уверенно направилась в правый тоннель. Шли долго. С кирпичей капало, под ногами пробегали крысы, руки прикасались к невидимым в темноте насекомым, кишащим на стенах. Девушка старалась не думать, о том где она, и что она вообще здесь делает. Последние два дня слились в её голове в один макабарический кошмар, очень далекий от реальности. Она не верила, что все это происходило с ней. За их спиной раздавались звуки шлепков босых ног по мокрому кирпичу, громкие и четкие, но женщина запретила поворачиваться. У Мии возникало чувство, что ее сейчас схватят за волосы и утащат в глубины переплетающихся тоннелей, но звуки шагов то приближались, то удалялись.