- Пришли. – Сказала Татис и осветила своды просторного зала, в который со всех сторон входили тоннели.
- Что это за место?
- Соединительный узел коллектора.
- А зачем он нам?
- Люди не дураки. Может слепые, но не дураки. Человек – уникальное создание. – Татис сложила руки крестом перед собой и показа девушке. – Горизонтальная – материальный мир, вертикальная – мир богов и духов. А человек вот, середина. Связь между материальным и духовным. Сейчас только забывает об этом, но все равно видит. Вот и те, кто строил коллектор, видели. Это место силы. А теперь сядь, замолчи и не мешай. И ни в коем случае не вставай, вообще.
Татис достала из-за пазухи небольшую вязанку хвороста, ловко подожгла ее. По стенам заплясали сполохи огня, разгоняя темноту. Девушка опустилась на колени, ближе к небольшому костру. В руках женщины появился бубен, который она до этого незаметно скрывала под одеждой, в губах зажат варган. Она запела, низким, выходящим из самой груди и похожим на рык голосом. Мия не понимала ни слова, но песня ее завораживала. Женщина начала танцевать, двигаясь по кругу. Она била в бубен, дергала варган и пела. Эхо ее голоса уносилось далеко под мрачными сводами, и возвращалось, усиленное в несколько раз. Через минуту поднялся такой гвалт, словно песню Татис пели сотни людей.
Мия увидела тень. Или существо. Большое, черное. С длинными, похожими на жабьи, руками и ногами. Морда тени смутно напоминала лицо старухи, окутанное облаком белых волос, которые висели в воздухе, как под водой. Оно бегало по стенам и потолку, нарушая все законы реального мира. Широко распахнутые глаза со зрачками, размером с тарелку, метались по всей зале, пытаясь высмотреть Мию, но не видели её.
- Отдай… подай… хлеб… моя… - Шептали не перестающие двигаться губы.
Глаза тени застыли, словно рассмотрели Мию. Рот расплылся в ухмылке. Из всех щелей и отверстий свода полезли тысячи черных рук.
- Даааай… мое... – Разнеслось эхом по всему коллектору.
Мия вскрикнула и прижалась ближе к земле. Лицо старухи резко увеличилось, закрыв собой весь потолок. Она вплотную приблизила левый глаз к девушке и уставилась на нее зрачком, почти в половину роста девушки.
В этот момент Татис запела еще громче, бросил в костер щепотку травы. Пламя гудящим столбом ударило в потолок. Бубен в руках шаманки начал звучать как железный гонг. Существо шарахнулось в сторону, но женщина пошла прямо на него, ударяя и ударяя в свой инструмент. Создание с лицом старухи упало на пол, и начало корчиться, сжимаясь при каждом ударе, пока не уменьшилось до размера лягушки. Татис наступила на нее ботинком и для верности втерла остатки камень пола.
Тишина. После оглушающего пения, грохота бубна и шепота тени, она была просто подавляющей. Татис сидела на земле опустив руки и глубоко дыша.
- Все? Её больше нет?
- Его. Айна ушел. – Тяжело ответила шаманка.
- Он не вернется?
- Нет, девочка молодец. Сильная, справилась. Очень помогла ты мне.
- Я вам помогла? Может быть вы мне?
- Нет, девочка помогла. Айна хитрый, он боится тех, кого Ульгень видит. Не пришел бы он к Татис. Нужна была потерянная душа. Ты прости, девочка. Три дня не давала тебе успеть, что бы встретила ты его. Прости, что мучал он тебя. Но надо было избавиться от него, вернуть в землю. Негоже Айну по земле Тенгри ходить. Прости дочка старую. Пойдем, выведу тебя. Теперь живи спокойно, а Татис тебе поможет.
[1] Интернациональный жест приветствия, поднятая в полусгибе или почти выпрямленная рука с повернутым от себя сжатым кулаком.