Байроничная Дщерь
Ане Ивановой.
Светлане Бразговской.
Автор выражает искреннюю благодарность всем тем пиратам с флибусты, которые в спецтопике Тут(ан)Хамона помогали друг другу вспоминать: где память-то там в мозгу?
А так же ─ персонально сэру Волку с СИ (aka Servolf ) и Лунному Жнецу с флибы, чьи меткие и разумные критические замечания автырь игнорировал не полностью :) Из-за чего этот простой. но уродливо длинный рассказ разросся до размеров короткой повести :)
1. 2077 год.
2077 год.
Старый человек в полумраке исследовал процесс умирания. Чувствовать себя в качестве подопытного было непривычно. Сам на живых людях – было дело, опыты ставил. Но считал их именно делом, не «грехом» или преступлением: всё законно, более того ─ чаще и «по согласию».
Так же ─ и свой собственный случай. Просто ─ дело.
Умирать можно по-разному.
Не было ни смирения, ни жажды последней победы в Гаеме Ценатовиче Цильниеве. Он умирал триумфатором, не видевшим смысла ещё как-то предсмертно самовыразиться в очередной победе или завыть в тоске.
«Жалок ли я сейчас? ─ мелькнула мысль в отупевшем и сбоившем от чуждых телу препаратов анализаторе мозга. – «Единственный свидетель правды не скажет, если и захочет ответить».
Думая, что улыбается, высоко приподнял верхнюю губу над зубными протезами. Нижняя осталась неподвижной. Этого он не заметил. Как не ощутил вытекший струйки слюны, ─ рот, казалось, был наждачно сух, откуда взяться влаге?
С юности не знал смирения гордый дух. Хотя большую часть жизни его знали как покорного, тихого и застенчивого человека. Неконфликтную работящую лошадку. При том слабосильную. Оно было и верно, но только пока дело не касалось его идей, его настоящей, затянувшейся более чем на полвека, работы. Тут была закрытая от всех зона мятежа, заносчивого эгоцентризма. Так было всегда: и в студенчестве, и много позже, когда он числился, официально, смиренным престарелым младшим сотрудником (пусть и с двумя учеными степенями) какого-то липового фонда изучения общественного подсознания. Таким же внешне бесконфликтным ─ в любых других областях, ─ оставался он и позднее, когда, став профессором Махрово-Временной Академии, прославился и в политике и в истинно научной среде.
Сейчас же полного доктора психо-временных, исторических, философских и физических наук, многих славных мест почетного профессора и академика, многочисленного лауреата премий по богословию, физике бесконечности суперсимметрий в окружающем нас лобачевском пространстве ментального бытия (новой области науки, позволившей обосновать в четких формулах возможность неизбежного и управляемого попадания духа человека в другие тела и даже миры после смерти), собственная смерть лишь интриговала. Пусть и общий массив неприятных ощущений был слишком велик.
А ведь Гайме Ценатович Цильниев (имя, выбранное при переходе в новую веру, старого, данного при рождении, он и сам не вспоминал) был уже не только знаменитым профессором, основателем изучения новых для человечества систем познания, но и Епископом новой Веры, которая смела, наконец, к началу третьей четверти XXI века христианские заблуждения. Во всяком случае – в России, РФ, или, как её называли в этом обновленном мире – РПФ.*
…Все свои блистательные триумфы академик, доктор наук и епископ Махрово-Времённой церкви уже успел успел получить, порой и вопреки воле тех, кто эти триумфы обычно раздает: власть имущих и самой жизни. – Когда, после долгих лет прозябания в забвении, на шестом десятке лет доказал физически и математически реальность попадания духа, точней, мозгового импульса, в заранее выбранное тело. Когда вместе со сгинувшими ныне коллегами нашел участок гиппокампа, ответственный за связь с… ─ Цильниев предпочитал называть это информационное поле «сферой Вернадского-Шардена», но многие его восточные последователи именовали её «Акаши», а западные – «Логос». А с помощью суперсимметрии, нашёл и локализовал эти, связанные с памятью индивидуальных людей, участки ноосферы.
Когда установил, ─ частично экспериментально, частично исторически и теологически обосновав, ─ что все великие, успешные люди прошлого – от Будды и шутника Сунь-Дзы и до Сталина, от Соломона до Моники Левински и Путина, ─ были интуитивными верующими в Махрово-Времённость. Даже теоретически высчитал, кто именно из последующих столетий мог попасть разумом в их тела, в их миры. Смиренные христиане же, идолопоклонники и верные мусульмане попадали в тела таких предков, что как-то изменить ход истории просто не могли, или даже не успевали, погибая от эпидемий или нашествий во младенчестве. Хотя, ─ точно установить не удалось, ─ часть из них, возможно, и оказывалась в фэнтезийных посмертных мирах их культов.