Теперь он лучше знает, как себя продвигать, рекламировать, на какие рычаги нажимать ─ и, главное, где! Не в научном сообществе, нет. Следует срочно припомнить всех тех питерцев, которых Пу начнет перетаскивать к себе! Ну не всех же уже перетащил? Черт, а персоналий-то раннего, "первобытного путинизма" он не заучивал - не помнит - не готовился попасть сюда. А "прошлую жизнь" об этом и не думал в таком возрасте. И о «продвигать». Используется ли это слово уже? Поди, и «пиара» ещё нет, одна реклама, или? В «первой молодости» он счастливо не интересовался ничем подобным.
«Ага! И что ж им скажет сейчас простейший студент? ─ подал голос вечный оппонент всех его идей, здравый смысл. «Хоть познакомимся, придумаю, на какой почве» ─ возразил он ему, а вслух поздоровался с симпатичной барменшей.
Гайме, точнее, Анатолий Кузнецов теперь уже вновь, ухмыльнулся, горестно изогнув губы: если жизнь и научила его чему-нибудь, кроме математических формул и богословских приемов, так это простой мудрости: каждому овощу своё время и не стоит проклинать смоковницу в ту пору, когда она не плодоносит. Хоть это и уподобляет тебя Христу.
Прошел к столику и сел.
Допустим, он напишет свои основополагающие труды не к 2020-ым, когда они были готовы, в основных черновых вариантах, в той жизни, а году так к 2010 или, что умнее, ко второму пришествию Путина в 2012-ом. Но что это изменит? Скоро богато будет хапать из бюджета Сколково, но там такой тематикой никто никогда не заинтересуется, ибо отнюдь не "нано"-тематика! – Разве начать страстно лизать жопы будущим олигархом уже сейчас, но тогда писать-то когда? Те же диссертации и докторскую защищать? А труды молодого научного «скорострела» мало кому внушат серьезное отношение.
Да и научные его работы оказались не такими уж точными: почему он не пускающий сопли младенец из рода Цильниев, а снова – он сам, при этом в самое тяжелое и голодное для него время? Непонимание, обида и горечь – прямо по стихам поэтов декаданса.
Зря он изменил обычному маршруту: сразу к бару, они здесь за столики садились только если у Веры работы невпроворот и очередь:
─ Толя, ты чё пошатнувшийся такой, как башня пиз..анская, уже с каким-то другом раскатал пузырь после лекции? – участливый голос Веры вывел из преждевременных рефлексий.
─ Или в науках уже так задумался, что с честной пролетарией прилавка поболтать стремаииси и в теориях своих пролетаешь? ─ щегольнула незаконченным высшим филологическим, ─ Эй. Да что случилось-то, может, позвонить кому из ваших, мне Княже свои телефоны оставлял и «трубы» и домашний! Ты что? Убил кого?
─ Нет, чуть не отмутузили за то, что под машину попал, - честно признался, - с перепугу и какой день забыл! – что еще за Княже? А, да. Тогда у него были приятели. Некоторые даже считали себя его друзьями!
─ Просто непруха на углу с Большим, ─ вспомнил, что нехорошо заставлять проходить лишние километры барменшу. Перебазировался из-за столика на банкетку.
─ Пятница-триннадцатое, ─ ухмыльнулась Вера, ─ шучу, пятнадцатое уже давно: с утра. Ноября, если шо!
К нему по стойке подъехала рюмочка с коньяком, Анатолий, размышляя, что год теперь просто вычислить и математически, машинально выпил. Неплохой домашний коньяк. И тут до него дошло «после лекций» ─ посмотреть папку, и делов-то!
─ Странное дело, ─ продолжала скучающая за стойкой Вера, кивая на работающий в верхнем углу бара телевизор, - в ЮАР в ДТП девятнадцать человек сегодня погибло, так по всем каналам, сразу же. А когда «чехи» на той неделе наш Ми-8 свалили и тоже все погибли, молчали неделю, только Жирик один раз высказался. А помнишь, как все размечтались: молодой президент, не алкаш!
Анатолий не помнил ничего, кроме того, что были взрывы и все деятельно искали террористов, как потом будут искать педофилов а еще позже – курильщиков. А потом всех, кто не патриот. Или за последнее не ловили? Политикой он старался не интересоваться года до 2043-его, когда понял, что без политического лоббирования и новая его наука никуда не поедет. Зачем верхам умствования, если они не помогают практически удержаться у кормушки?
Последняя мысль похоронила идею написать и издать свои будущие труды раньше срока их востребованности «обществом». Еще ощущая вкус коньяка – более шестидесяти лет назад бросил пить вообще! – Анатолий грустно подумал о парадоксе: ходить на те же лекции, читать всё те же книги и получать все те же знания, которые давно превзошел – представлялось тоскливым делом. А если не ходить и не завершать не такого уж нужного сейчас образования – какой вес будут иметь работы автора без дипломов и степеней?