Ага, в этот раз точно не симуляция!
Он не успел даже застесняться от этой мысли: сам дышал словно после марафона в стайерском темпе, да еще и с рюкзаком на плечах.
Несколько ошеломленные оба ─ собственную растерянность, но не опустошенность, Анатолий прекрасно чувствовал, а удивленное смятение Ксаны, как телесное, так и духовное, буквально ощущал, ─ минут пятнадцать приходили в себя после второго захода:
─ Как на счет третьего заплыва? – насчет заплыва он почти не шутил, пожалуй. От пота они были столь же влажными, как олимпийские чемпионы по плаванию за пару секунд до финиша.
─ Совсем свихнулся мальчик, ─ прекрасно знала, что на «мальчика», проскакивавшего у неё и раньше, он сильно обижается, но на этот раз смогла произнести не обидно, ─ работа, учёба, работа, учеба ра…
Он заткнул ей рот поцелуем. На который она вновь не ответила: поцелуи, выманенные страстью, закончились, видать.
─ …учеба, Дарина! – вырвалась она.
Встала, не заморчиваясь искать сорванную белую полупрозрачную юбочку или лаже просто завернуться в сбитую простынь или в упавшее одеяло, быстро проверила завозившуюся дочку. Вернулась уже привычно серьёзная и ироничная, притащив в качестве трофея отлетевшее аж к креслу Анатолия одеяло и рассматривая ей же сомой прокушенную наволочку (та начала уже расползаться по нитям) с каким-то академическим интересом. Отблеск с улицы вновь контрастно высветил её, снова ставшее привычно спокойным и ироничным, лицо.
Она смотрела, то на него, то на разоренную постель, подняв брови характерным привычным жестом . В первой жизни он думал что она делает так, чтоб подчеркнуть величину глаз. С опытом второй жизни пришло понимание: презрение или страх, или попытка сдержать удивленный смех. В данной ситуации ему оставалось рассчитывать на последний вариант.
─ Похоже, ─ сказала, эротично поджав ноги и устраиваясь на своём краешке их полутораспальной тахты, места для секс-рекордов чуть недоставало, несмотря на худощавые по молодости тела, но для такого вот общения даже и с избытком, ─ похоже, кто-то после лекций сегодня еще и порнуху смотрел.
─ Чё-то «сегодня»? ─ возмутился Анатолий, ─ я и раньше её смотрел! А эту, с которой народ тащился, «Кузину Полин» так и вместе!
─ Там разве секс. Там один жесткий трах. Я все равно не о том. ─ улыбнулась:
─ Смотреть мало! Надо понимать! – смешно наморщила нос и сбилась с шутливого тона на любопытствующий (хотя Анатолий-«прежний» любопытства бы и не приметил):
─ Тааак… И кто же нас за пару дней обучил обращать внимание на чувства женщины?
Решив, что достаточно было на сегодня прогибов, Толя решил выдать в «прежнем» шутливом диапазоне:
─ Склоняясь пред величием твоего фрагментированного маразма, о госпожа, вынужден на чистом разговорном бейсике сообщить: просто время выдалось сегодня свободное от дум пространственных и размышлений моих тяжких. Решил сие время так вот потратить, ─ а не как обычно! Кто против государева решения, ты, боярыня?
Сказал и подождал реакции: не слишком ли? ─ все же новая ночь новой жизни. Он до сих пор опомнится не мог ─ ни от голых, таких незащищенных лиц на улицах и в доме, да и тесная квартира представляла собой, по сути, дворец в сравнении с «многофункциональным проектом квартиры-студии Рассохина-Кулагина», в которых к 2077-ому году жило подавляющее большинство населения не только России, но и остального мира. Обдумывать надо было слишком много, не только отношения с Ксаной. «Главное, опять не уплыть от неё в эти размышления!».
А она продолжала тихо, но твердо говорить, теперь уже вновь из темноты:
─ Побольше бы времени, поменьше бы дум тяжких, боярин, - поддержала было она его сначала, но что-то обдумывая, замолчала на миг тревожной паузы.
Ненадолго.
Поле очень долгой, полной неопределенности паузы, она чуть ли не всхлипнула – то есть могла бы всхлипнуть, если б он хоть на миг мог поверить, что Ксана способна плакать при нем. Хотя, темнота… Скорее, воздуха резко глотнула перед решительным словом:
─ Вообще то, ─ сказала жестко и сухо, маскируя лицо мраком, ─ вообще-то я собираюсь от тебя уходить. И даже то, что ты теперь будешь более умелым мальчиком в постели, этого не изменит. После Нового года. Не волнуйся, не к Владимиру, – с тем тоже все кончено. К подруге. К Танюхе. Вот с ней точно снимем комнату, если не квартиру. Пока без Дарины ─ но сил нет, да и Даринка не грудничок давно уж, вон. Будет папе модели супер-томографа строить из Лего и елочных гирлянд..