─ Да что с тобой? Где твои «я да я!», «я!», где гнев и возмущение? – она так ткнула его кулачком в плечо, что Анатолий понял, не совсем ещё всё потеряно. Может, и про Владимира наврала.
─ А ты почему сказала мне об этом именно сейчас? – тупо спросил.
Ибо «чем мы для женщины тупее, тем та доверчивее к нам».
На этот раз паузу затянула Ксана.
─ И это всё, что ты можешь сказать? Всё, что тебе интересно?
─ Ну а что мне сказать, раз ты всё решила? Одно интересно: сегодня у нас пятнадцатое ноября …
─ Уже шестнадцатое часа три как, ─ поправила более системно мыслящая Ксана.
─ Пусть так, Всё равно до Нового года у меня еще куча времени! Да и тебе эти полтора месяца перетерпеть проще будет, я постараюсь! Хорошо, что сказала!
Темнота загадочно хмыкнула. Зашуршала, закутываясь отодвигаясь спокойно поспасть на своем краешке.
Ксана иногда имела привычку говорить во сне, Анатолий никогда ни «тогда» ни сейчас ни потом не мог определить: правда говорит во сне, или уловка такая. Чтоб высказаться откровенно или просто проявить слабость и пожаловаться на жизнь, а потом списать сказанное на сон?
Вот и сейчас засыпающая темнота на другом конце тахты пробормотала неразборчиво сонным голосом:
─ Это «собираюсь уйти», было до твоего сегодняшнего явления… И не исчезло никуда. Но чисто спортивно-научный интерес… Так что же с тобой все же случилось?
Знак вопроса подвис в пространстве-времени. Анатолий не счел нужным отвечать: а вдруг и в самом деле спит, еще обидится, что подслушивал вопросы подсознания..
Рассказать? Ни в коем случае!
─ Обладенские у тебя рисунки, сидха Ксана, - пробормотал он, якобы тоже сквозь сон уже.
Искренняя похвала осталась без ответа.
Пока ещё подождал, чтоб она точно уж заснула, немного отошел от первого за полвека (если не за всю жизнь) секса с таким вот улётом… ели не в ноосферу, или в звездные лучи, то в какой-то чисто животный оргазм. Заодно опомнился и от точно уж первого в жизни семейного скандала, ─ за девяносто девять лет и еще один день, ─ ведь родители тоже при нем отношений не выясняли!
А в прошлой жизни Ксана перед уходом сказала просто. Без намека на «поскандалить»:
─ Устала от тебя. И скучно с тобой. И ни одного оргазма за три года супружеской жизни! И как, интересно ты меня будешь пытаться удержать, если я так долго обдумывала и наконец, решила?
Обвинениям в скуке, грубости и мужской несостоятельности, он, конечно, не верил. Ни тогда, ни сейчас. Хотя вот только что их секс всё ж закончился чуть не так, как раньше.
А тогда ответил худшим из возможных вариантов:
─ Я тебя очень ценю. Не за то, что супчики варишь и Даринку подняла. Считаюсь с твоим умом. И добротой. И ─ хотел бы быть с тобой. Ещё и потому что ты, хоть и молчунья. Но если что и говоришь ─ то говоришь честно. Но раз уж тебе настолько со мной плохо, ─ зачем бы я стал пытаться тебя удерживать? Вышло бы, что я не уважаю твоего мнения!
Это только сейчас ─хотя, может, на фоне схлынувшего перевозбуждения, в нем мелькнуло легкое подозрение, в этом последнем вопросе, «как собираешься меня удерживать», не было ли сильно-сильно замаскированной просьбы ─ удержать? Не отпускать.
Пока он молчал, Ксана уж точно окончательно заснула. Он же перебрал в памяти разговор, повспоминал приметы этого мира, в котором оказался так случайно, еще раз «пробежался» по их с Ксаной разговору, оценив декларированные им самим намерения и способы заработать денег.
И тут его шибануло такой смеховой истерикой, что он чуть по лбу себя с рахмаха не стукнул – да с такой силой, что перебудил бы не только всю квартиру, но и соседей этажами выше-ниже.
«Трижды доктор наук! Четырежды недоумок! Кретин с одним полушарием! И то на жопе! Человек с массой знаний и реально пользовавшийся всеми теми практичными новинками, что будут модны только лет через двадцать и далее ─ и он хочет кассиром! Или охранником! У-уууу! Как это круто!! Круче только ─ сразу в грузчики. Мебель без лифта за лишние три-пять баксов в модные квартиры поднимать! Ума лишился от шока!
Пришлось срочно вылезать из постели . чтоб судорогами безумного смеха не перебудить Ксану с Дариной. И подхватив сигареты «Мальборо-Урицкого», нестись к кухню.
Только там он смог прийти в себя, предварительно избив капитальную бетонную стену (все равно обои старые, хотя сосед тихим хриплым ото сна голосом возмутился: ты там стул что ли, за пять раз подряд попыток разломить о мою стену на спор не можешь»).