Но последние четыре десятка лет все его труды издавались, обрывки и выжимки из них заполонили блоги, и даже с неопубликованными примечаниями можно было ознакомиться на сайтах информатория! Зачем ему были нужны поклонники-последователи? Главное ─ зачем им он сам? Понимали ли эти балбесы, какую английскую услугу оказывают своему «гуру», если это и впрямь они «притормозили» разрешение на самоубийство?
Россия, как её не называй на три буквы, может быть как федерацией Попаданцев и Православных (нет-нет, православных, – уже не может, начались в катакомбах, вот пусть второй катакомбной церковью и обходятся!), страной Прогрессоров или «Патриотической Федерацией» ─ при всём при этом, страной протокольных харь и очередей она останется всегда.
То, что разрешение на преждевременный старт попадания задерживалось, ─ было единственным духовным неудобством Цильниева. Но и тут не находил он причин тосковать или обижаться на жизнь. Приходилось терпеть, заодно проверяя не в лабораторных, а реально почти в полевых условиях – достаточно ли пропитан его дух стоицизмом древнего римлянина.
Стоицизм помогал, но не до той черты, когда и сами древние стоики пронзали себе грудь – или, за упадком сил, горло, ─ своими короткими мечами.
Не то, чтобы было кромешно больно, ─ скорей, и неудобно и стыдно за беспомощное, истекающее странной слюной, неспособное самостоятельно повернуться, пованивающее едким лекарственным потом, тело. Эта унизительная невозможность уже перевернуться самостоятельно с боку на бок, часто выступающий по всему телу неприятный липкий пот и периодически пропадающее полностью и без того слабое, почти к ста годам-то, зрение, и составляли пока неприятные стороны процесса умирания. И, конечно еще, то, что подсоединен последний месяц к «утке», как к доилке какой: двумя шлангами, самоуважения не повышало.
─ Пить, папа? – осведомился родной и близкий, но такой чуждый голос дочери.
А вот и еще одна неприятная сторона! Почти и забыл, что нынче тут сидит!
Привычно не обратив внимания на старуху-дочь (уже семьдесят с чертовым хвостиком, чайлдфри, конечно, – чтоб в тело младенца не попал какой злодей!), он еще раз попытался обдумать, как будет выгоднее проявлять разум человека XXI столетия в здоровом теле ребенка из аристократичной семьи этрусков.
«Никаких странностей до 15-16 лет, самоконтроль, до тех пор, пока не разрешено будет заменить тунику на тогу, да и позже никакого механистического прогрессорства! А вот после знакомства в военном лагере с Агриппой можно показывать некую «необычайность», когда прибудет эта юная хитрая лиса Октавиан, «странности» окажутся замотивированными в легенду «”не такого” знатного этруска», мне будет прощ…»
Прорвавшая хитрые медицинские блокировки боль сбила с мысли. Как печень может болеть, если она искусственная? – Но под ребрами справа кто-то словно надул воздушный шарик – начав молотить по нему молоточками.
Угловатая тень от костистой фигуры старухи-дочери вновь наклонилась над умирающим, будь у него не так посажено зрение, блеклое, размытое мраком пятно обрело бы черты:
─ Обезболочки увеличить процент в составе? Попить? Или разбудить доктора? ─ спросила тихо бывшая скандальная светская «лбица» (как называл её Гайме), услышав, что хриплое, редкое дыхание отца изменило тональность.
Стараясь тщательнее артикулировать – все равно не разберет, не услышит, Цильниев зашевелил губами сквозь спазмы:
─ Не надо Зелота! Сама проверь: печень работает?
Личного врача, лучшего специалиста державы по гериатрии и эвтаназии, Сикария Симоновича Зелота, умирающий не любил по вполне понятной причине: ясно по «временному» имени, куда нацеливался шестидесятилетний хитрюга-доктор! Хоть бы они в разные миры угодили!
Дарина, ─ все семьдесят с несчитаемым гаком лет Дарина, так и не поменяла имени, официально воцервковившись в Махрово-Временной Церкви. ─ Говорила-то, что надеется попасть в «танцевальные восьмидесятые», но верила ли вообще в новую религию? В отца никогда не верила. В прочем, не придурок же он, ─ о серьезных вещах с балаболкой говорить! Почти и не общались! Да и дочь ли, кстати?
Последняя мысль не была порождением склероза. На счет родства имелись погрешности методов определения, но не позорится же с ДНК.