Да это что за день такой!? Что за разговор! Отец помянул эмигрантку-мать! При том, что «занавес» между прогрессивной и патриотической страной и остальным миром «лженаук и «ложных тенденций» опять становился всё «железнее». Почему, кстати. Она и порылась перед тем. Как задать вопрос в биографиях китайских древних тиранов: слишком уж аналогия красивая и неприятная, думала. А он расхохотался! Охренеть и в салат теперь! – Через тёрку!
Он и в самом деле, при всех своих учены степенях, даже по физике и математике, в компьютерной теме был не просто «лузером» ─ олигофреном. Сыграло роль то, что, когда стало ясно что без компов дальше никуда, все его сверстники, мучаясь пробивались хотя бы в «юзеры» если не в «гении», ─ он как раз заканчивал Философский универа, одновременно терзая физику на подготовительных курсах там же. А, когда компьютеры ( к слову, поначалу не очень сильно ─ ибо ректорату не на что было купить достаточной количество) стали неотъемлемой частью и физико-математических кабинетов просто не желал отвлекаться. Используя (взаимообразно) более «шарящих» сокурсников.
Хотя в то, что он узнал про «акторы» внезапно, тридцати семилетняя яркая молодая женщина не поверила: как же тогда отцовская степень по математике? Уж там-то про лямбда-исчисление должны были изучать. Другое дело – мог и забыть, как «нечто не интересное». Или и тут обман и тайна? Может быть и липовой – это в физике и философии он ─ доктор. В математике, кажется ─ докторант недопиленный?
─ Ну нет, не потяну я такую тему, ─ окончательно проиграла Дарина беседу, а вероятно, и дальнейшую возможность чаще общаться с отцом, хотя, в силу привычки, уже начала было соображать: «если в теле животного более тридцати миллионов акторов, да у каждого личный программный код… это же под сколько ГИГов тогда? А общность разумов? Бр-ррр….».
Так вот и поговорили. Редкость. Потому и запомнилось.
+ + +
++
Отец, сколько помнила, с детства ненавидел сюсюкать с маленькой дочкой, часто ─ не замечал (вероятно, жалел, что нет наследника, порой предполагала она). После того, как его «признали» ─ они и не общались почти. Чуть не засмеялась в голос: по одной и той же причине! ─ Отцу была непонятна и неприятна такая дочь, ей ─ вот этот новый, вовсе не застенчивый, хоть и всё такой же высокий, старик.
В детстве никогда не играл с ней, занятый такой весь! Молодой гений! Весь в якобы ну совсем непонятных - н это допустим много она понимала! - и "неинтересных" любознательной девочке материях!
Позднее - ей самой не о чем было говорить со "сдавшимся", как ей казалось, под давлением социума талантом. Такой он был замкнутый, законопослушный сотрудник какого-то позорного фонда - фи... "Общественное Подсознание" видете ли - фикция какая-то грантовая! А, когда грянуло -- состоялось два (всего-то!) разговора. И то - пропитанных иронией с его стороны.
Зато сейчас они с ним реально играли ─ вот в таких случаях! ─ друг с другом и со смертью, что вносило коррективы в теорию Дарины. Поздновато. Но интересно.
Когда Дарина вновь включала капельницу в обычный режим, он, ценой полутора часов доводивших его до потери сознания болей, получал некоторое время, когда мышление хоть и не восстанавливалось, но работало с ясностью, напоминавшей былого научного гения.
─ Если. Ты. Действительно у мен смелая ─ не боишься, что.. Потом. Обвинят… ─ давай!
─ Папа.. – протянула дочка старушечьим своим контральто, ─ если у меня и есть что от тебя, так это околонаучный авантюризм.. И азарт за гранью теоретически допустимого. Я же игрок, забыл?
Ему стоило большого труда показать губой улыбку: мышц лица уже совсем не чувствовал. «Раба азарта» ─ хотел было сказать, ─ «это еще не игрок». Не смог. Оно и к лучшему. Получилось, что он впервые за более чем полсотни лет улыбнулся дочке без иронии. Хотя слово «околонаучному» чем-то царапнуло.