— Зачем они припрутся на сеанс? Ну, демоны и жнецы? — Але не нравилось, что вокруг неё будет столько потусторонних сущностей.
— Как бы объяснить, — Борислав потёр шею ладонью, точно она у него затекла. — Видишь ли, Лейла при жизни была одержима бесами. Через неё они пытались переродиться. С их помощью женщина соблазнила мужчину с сильным родником жизни. Однако дети, которых она от него зачала, рождались мёртвыми. Выжил только Иосиф. К тому времени контроль бесов сильно ослаб. Видимо, в Лейле проснулся материнский инстинкт. Она захотела уберечь сына от бесов. Я не знаю, что она сделала, но бесы просто растерзали её духовную сущность и утащили с собой в Преисподнею. Однако какая-то часть всё же не попала туда. Каким-то образом она очутилась в теле женщины, что заботилась о её сыне. Со временем живой родник души поглотил её сущность без остатка. Именно тогда Иосиф ощутил потерю матери и это странно. Ведь у него нет сверхъестественных способностей.
— Поэтому ты пришёл к выводу, что у него в душе спрятана частица материнской сущности? — догадалась Аля.
— Я в этом уверен, — твёрдо сказал Борислав и решительность в его взгляде не могла не вселять надежду. — Но, чтобы вытащить её мне потребуется помощь. Служители Преисподней возьмут с собой останки Лейлы, доставшиеся бесам. Жнецы Чистилища проведут обряд очищения и слияния.
— На этом всё? — Аля спросила лишь для того, чтобы убедиться в отсутствии подводных камней.
— Надеюсь, что так, — в голосе Борислава просквозила неуверенность. — Раньше я с таким не сталкивался.
— А как ты объяснишь Йоси, что тебя и Славика не будет на сеансе? — Алю осенило, что из живых помимо хозяина квартиры, в апартаментах Видзаришвили будет только она. Сердце забилось быстрее. Желание отказаться стало острым как лезвие ножа.
— Скажу, что для проведения сеанса нужна интимная обстановка и близкий контакт. Никаких посторонних свидетелей, — он говорил так двусмысленно, что Але захотелось его стукнуть. — А вместо Славика появлюсь я. Иосиф вряд ли заметит разницу. Об остальном же позаботиться Бакумар.
Аля посмотрела на священного зверя, который развалился на подоконнике и, казалось, крепко спал. В её голове зародилось ещё масса вопросов, но задать их было некому. Борислав как-то незаметно выскользнул из студъюта, оставив её практически в одиночестве. Если не считать двух потусторонних созданий, от которых больше бед, чем пользы. Вздохнув, Аля уселась за стол и на учебной панели вошла в студ-чат. Больше ей сейчас всё равно не чем было заняться. А там…
Там местные стервятники вовсю перемывали косточки своим жертвам. В том числе и ей. Аля пробежала глазами по быстро обновляющимся строчкам оживлённой беседы. Народ обсуждал драку. Вернее сказать, избиение «призрака универа» так называемыми «героями-защитниками кампуса». Але не хотелось вникать в подробности. Она прочла до обсуждений того, как появился Борислав в самый разгар драки и «спас ведьму из лап инквизиторов». Беседа перешла в новое русло. Всех интересовали романтические отношения рыцаря-суицидника Раюшкина и «ведьмы универа», теперь так прозвали Алю. Заинтересованные в любовных сплетнях студенты умудрились вывести это в отдельную беседу под названием «Раюшкин Штиль».
Начитавшись домыслов о своей личной жизни, Аля выключила учебную панель и откинулась на спинку стула. Она представила себе сцену своего спасения. То, как Борислав вступается за неё, раскидывает напавших на неё придурков, а после уносит на руках. Красота. Романтика.
— Славик, Борислав меня в самом деле из драки вытащил? — спросила она у призрачного парня.
— Извини, это из-за меня случилось, — Славик в своей обычной манере вместо ответа на вопрос стал нести какую-то чушь. — Просто тот урод хамил и руки распускал. Вот я не удержался и двинул ему в морду. Знал бы что всё так закончится… Эх. Тебе сейчас наверно больно? И лицо припухло. Синяк расплылся...
Голос Славика стал тише, а сам он очутился в противоположной части студъюта.
— Больно, — ответила Аля, чувствуя, как в душе борются злость и благодарность. — В груди ломит.
— Может в больницу или вызвать…
— Дурак! — перебила она Славика. — У меня душа болит. Тело — это так. Поноет и пройдёт. Как же я устала от всех этих придурков. Чтобы их уже Смерть прибрала.