Отец стоял у стены.
- Ну что, Феликс, мы уходим. Как-то поздно уже, устали, - сказала мама.
Феликс кивнул. Отсутствие рядом родителей обещало какую-то невиданную свободу.
- А как же вы доберётесь?
Отец ответил:
- Тут Дудкевичи собираются ехать. И нас прихватят.
- Здорово! - улыбнулся Феликс. – Конечно езжайте, тем более такой случай.
- Но ты давай тут, не балуй, слышишь? Чтобы был порядок. Держи марку, - строго покачал пальцем отец, а потом чуть улыбнулся.
- Да он танцевался уже. Вон какой мокрый. Платочек есть? Вытрись, - сказала мама. – Ты до какого часа будешь?
- Примерно до пяти – шести. Мы ещё рассвет собираемся встречать.
- Да, Манефа Антоновна об этом что-то говорила. Ну, а после – не задерживайся. А то и бабушка переживать начнёт... Мы дома ждём тебя.
Феликс проводил маму и папу до выхода. На дворе чернела неподвижная ночь. На фоне акаций стояли бежевые «Жигули» Дудкевичей.
После того, как машина тронулась, Феликс ещё постоял, засунув руки в карманы, вдыхая свежий ночной ветер. Алмазы звёзд рассыпались по тёмному покрывалу неба. На асфальте серебряными полосами застыл лунный свет.
Сзади сверкал огнями и грохотал музыкой дворец.
Несколько ребят и взрослых стояли на пороге. Феликс распознал двоих одноклассников. Это были Владик Осташенко и Серёга Гордиевский.
- Фель, что, твои старики отбыли?
- Отбыли!
- Пошли покурим?
Они заблистали в кустах огоньками сигарет. Обсуждали хоккейный матч сборной СССР с любительским канадским клубом и новый диск Пугачёвой.
Феликс вернулся в зал, на всякий случай жуя пластинку любимой французской жвачки в зелёной упаковке с мятным вкусом. Сел за стол, налил стакан «Байкала».
- Фу, от тебя табачищем несёт, – сказал подошедший Витька Банка и налил себе лимонаду «Буратино». - Накурился, как паук...
- А ты что, натанцевался с Иркой? – ехидно спросил Феликс.
- Она классно танцует.
- Да? Тебе понравилось? – улыбнулся Феликс ещё шире.
- Там Домкрат со своим дружком пришёл, - как бы между прочим сообщил Витька переводя на другое. – Он в зале, танцует. И дружок его, Шерман, с ним...
- Ух ты! А как их пропустили..., - произнёс Феликс, глядя прямо в круглое Витькино лицо.
- А они через окно в коридоре! Кстати, как тебе нравится этот хор имени Пятницкого?
Витька кивнул на группу ребят.
Хором имени Пятницкого оказалось коллективное пение девчонок и пацанов из разных классов.
Окружив на стульях черноволосого и кудрявого Севку Дудкевича с его гитарой, девчонки в данный момент распевали:
«Время пройдёт — ты забудешь всё, что было
С тобой у нас. С тобой у нас.
Нет, я не жду тебя, но знай, что я любила
В последний раз.
В последний раз».
Когда песня затихла раздался гром аплодисментов.
- А давайте «Гренаду» споём, - предложил Севка. – Кто знает эту песню?
Несколько голосов отозвалось, но робко и несмело.
- Мой дед её в Испании пел, - спокойно пояснил Севка.
- И мой отец. На Кубе, - сказал Феликс. - Я знаю эту песню. Давайте споём.
Смуглое, красиво очерченное лицо Севки с тонким пушком тёмных усов и его выразительные миндалевидные глаза встретились со взглядом Феликса. Феликсу показалось, что тот легко кивнул ему, а во взгляде была благодарность.
Севка и Феликс начали вдвоём, а потом подтянула Ира Крижанич, а потом подошедшая Таня Ласточкина, и ещё кто-то, и песня зазвучала, как стальной клинок:
«Я хату покинул,
Пошёл воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
- О, какие вы тут песни поёте! – послышался хрипловатый голос.
Оказывается это подошёл Домкрат со своим дружком.
- Ну, чуваки вы даёте. Чё это такое? Праздник, или митинг? – спросил Шерман.
Все сразу стали приветствовать шумно Домкрата, которого уважали за вечную оппозиционность, безрассудную лихость и храбрость.
- Да, молодцы. Чё, халдей, воспитываешь молодёжь? Может про БАМ сбацаешь? – озорно спросил Домкрат.
- Могу и польку сыграть. И краковяк...