- Ты не польку. Ты этого, как его, Высоцкого знаешь? – спросил Шерман.
- Знаю, - улыбнулся Севка.
- А ну давай Высоцкого!
И Севка легко начал озорную весёлую песенку:
«Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса
Кто ни во что не верит - даже в чёрта, назло всем
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем
Стремилась ввысь душа твоя
Родишься вновь с мечтою
Но если жил ты как свинья
Останешься свиньёю».
- Молодец, халдей, здорово! А чё нибудь из блатного фольклора?
- Да запросто.
И Севка легко начал:
«Мама, я лётчика люблю.
Я за лётчика замуж пойду!
Лётчик высоко летает,
Много денег получает.
Мама, я лётчика люблю!»
- Это что ещё такое? Что вы за песни тут поёте?
Песня оборвалась. Все обернулись.
Перед ними стояла раскрасневшаяся, гневная Манефа. А за ней – двое здоровенных мужчин в красных повязках на рукавах.
- Вы что? Тюремной романтики захотели?
Севка быстро объяснил:
- Манефа Антоновна, это же фольклор!
- Ничего не знаю! Прекращайте немедленно!
Видимо Манефа уже давно «засекла» Домкрата.
- Ты, Веселовский? Какими судьбами здесь? А ну на выход!
Шерман быстро смешался, а Домкрат притворно широко расставил руки:
- Манефа Васильевна! Как же я вас люблю! Дайте я вас обниму!
- Ты смотри какой! На выход я сказала!
- Давай – давай, - торопили дружинники.
Домкрата и Шермана увели, и хоровой кружок распался. Севка стал чехлить гитару.
Кто-то крикнул:
- Ребята, айда в зал, там все в круг собираются.
Выпускники собрались танцевать хороводом кубинский танец, стали в круг, положив руки на плечи друг другу все улыбались, смеялись, двигались по кругу, было весело. Смеялась и Лиля, прекрасная, как солнце, казалось, что лучше её нет никого в мире.
Поэтому, когда зазвучал Джо Дассен, Феликс подошёл к ней, опасаясь, как бы она не убежала и предложил:
- Хорошая мелодия. Я тебя приглашаю.
Он слегка поклонился. Феликс видел в кино, что так делают.
Немного оторопевшая Лиля улыбнулась, подала ладошку, нежную и хрупкую, будто лист цветка. Она шла с Феликсом в центр зала (ибо танцующих было немного). Им казалось, что весь мир, горя глазами, смотрит на них.
Он осторожно вёл её в танце, припоминая Иркины уроки, чувствуя её руку, а главное, как плавно изгибается её спина в жарком танце, это было первое его ощущение девичей спины. От ощущения счастья спёрло дыхание.
Феликс осмелился приблизить её к себе. Туманный и загадочный взор её голубых глаз, её губы, будто вырезанные из коралла, водопад её светлых волос, пахнущих апельсиновым цветом, были совсем рядом от его лица.
Он тихонько сказал ей что-то. Наверное: «ты очень красива». Её глаза засияли будто небо, а щёки порозовели.
Мелодия уже закончилась, они в ощутили, что остались одни, тогда он повёл её к выходу.
Они стояли пустом длинном и тёмном коридоре. Где-то за стенами шумел вечер, а за тёмным стеклом колебались сумрачные ветви.
Они стояли без слов какое-то время, а потом их губы встретились. Земля закружилась, вселенная вздрогнула, загорелись сердца, застучали неистово и дробно. Стук сердец был так велик, что когда Феликс почувствовал в своих объятиях Лилю он не сразу сообразил, стучат ли это сердца, или постукивает стекло окна, потому, что началось землетрясение.
Лиля сообразила быстрее. Она легко освободилась от объятий и прильнула к тёмному стеклу.
- Это Домкрат! – крикнула она, посмотрев на Феликса. - Надо ему открыть.
Феликс бросился ей помогать. С трудом нашли щеколду, и окно со скрипом и звоном отворилось. Сразу же свет провалился в ночь, как в пропасть.
Фигура Домкрата вырисовалась на фоне заглохшего сада, в окно влетал запах черёмухи.
Открыли и тут же рассмеялись.
- Салют, тореро! – полушёпотом сказал Домкрат. – Только тихо. Слушайте, ребятки, пожрать вынесите. Спасите голодающего!
- Ты чё, совсем умираешь, Домкрат? - с тихим смехом спросила Лиля.
- Фель, это ты? Помоги старому другу.
***
Спустя двадцать минут они сидели на скамейке в скверике в некотором отдалении дворца, скрытые кустами жимолости.
Ночь уже перевалила за половину. Цветы и травы усилили свой аромат. Тихо шелестели деревья, и трещали сверчки.
Они жевали бутерброды, запивая лимонадом и вином. Все ужасно повеселели. Феликс рассказал анекдот, от которого Шерман и Домкрат упали от хохота, а Лиля даже нахмурилась, махнув рукой, чувствуя себя неловко.
Но Феликс был на седьмом небе. Было прохладно, он накинул на плечи девушки свой пиджак. Они сидели в обнимку, а Домкрат шутил, что счастливее Феликса сейчас нет парня на свете. Лиля поведала Домкрату историю о том, как она смогла списать на экзамене, обманув бдительного учителя.