— Скажу больше: перед тем, как дать эту клятву, я прислушалась к себе и пришла к выводу, что могу использовать не в пример более жесткую формулировку. В смысле, заявить, что люблю. Ведь любовь, в отличие от ненависти, бывает разной — любовью мужчины к женщине, матери к ребенку, сестры к брату, деда к внуку, наставника к талантливому ученику и так далее…
— А наличие одного вида любви не отменяет существование другого… — продолжила Язва. — Но в это утверждение никто бы не поверил.
— Верно! — подтвердила Бестия и скрипнула зубами: — В сердце матери, только-только потерявшей ребенка, для этого чувства места нет. Зато хватает места для ненависти и благодарности тому, кто обещал помочь отомстить!
Тут я напрочь забыл о планах держать хоть какую-то дистанцию с этой женщиной и, развернувшись на месте, волчьим скоком метнулся к кровати. А после того, как упал рядом с Долгорукой, притянул ее к себе вместе с одеялом, поймал потемневший взгляд и повторил тезис, которым не так давно они с Язвой успокаивали меня:
— Даш, тебе есть с кем делиться болью. Вот и не смей держать ее в себе!
Глава 4
…Последняя смена стихии далась невероятно тяжело. Нет, правая рука, в ладони которой я сформировал плетение под названием распад и принялся безостановочно тянуть Жизнь из ладони Бестии, перестала трястись, приятно потеплела и прострелила уютным жаром по магистральной жиле до самого ядра. Зато начала отниматься левая, с синтезом, так как это плетение безостановочно отдавало мою Жизнь Язве, и очень скоро «порадовало» тремором, все усиливающимся холодом в этой магистральной жиле и легким головокружением. Тем не менее, до конца очередной пятиминутки я все-таки дотерпел, оторвал свои ладони от ладоней напарниц, «сбросил» оба заклинания, посмотрел на стрелки часов, чтобы засечь пятнадцатиминутный интервал, и запретил себе даже думать о восстановлении с регенерацией. Вот и занялся «делом» — поднял с коврика полотенце, вытер мокрое лицо и торс, натянул футболку, рухнул навзничь и вгляделся в себя. Хотя знал, что после шокового воздействия игры со смертью энергетическая система начнет нормально функционировать не раньше, чем через четверть часа.
Через считанные секунды на своем коврике вытянулась и Шахова. А наша венценосная наставница нашла в себе силы пошутить:
— Ну, и как вам такое удовольствие?
— Из-за удвоенной синергии «выжимает» в разы сильнее и быстрее, чем при работе в парах… — устало выдохнула Лариса Яковлевна и явно вспомнила рассказ о жертвах безумного изобретателя этого упражнения, так как хмуро добавила: — Откровенно говоря, не представляю, как можно было выносить такую «тягу», не обладая хотя бы одним сродством из двух необходимых.
— Тот урод думал только о себе, а помощниц «высушивал» и убивал. Поэтому-то и закончил жизнь на плахе… — буркнула Дарья Ростиславовна, последовала нашему примеру и мрачно усмехнулась: — Знаете, если бы не ранг этого ублюдка и не плохое настроение, заставившее меня принять участие в расследовании «рядового преступления», то разбирать личные записи этого ублюдка поручили бы какому-нибудь следователю. А значит, с достаточно большой долей вероятности уничтоженные мною наработки вышли бы в мир!
— Не знаю, что там были за наработки, но, судя по уровню продуманности этой, мужик был умницей, каких поискать. Жаль, что со знаком «минус»! — пробормотала Язва.
— С умом, фантазией, добросовестностью и дотошностью у него не было никаких проблем… — признала Императрица. — Равно, как не было их и с целеустремленностью, позволившей всего за семь месяцев вырасти с третьей ступени мастера на первую Гранда. Но знак «минус» испортил все.
— Может, обсудим что-нибудь более приятное? — предложил я, устав вспоминать ее рассказы о «творчестве» этого урода.