– Я правильно тебя понимаю? Сейчас ты уверен, что этот третий есть не кто иной, как твой давний знакомый, вернее, «незнакомый»?
– А ты как думаешь? Можно быть в этом уверенным или нет?
– По крайней мере, это многое объясняет. Одного я не пойму. Почему ты говоришь об этом только сейчас?
– Сегодня я делал вскрытие Вани Брегмана.
– Но зачем? Самоубийство налицо! Не было распоряжения…
– Снова та же таблетка…
– Но следственный отдел ничего не нашёл, мать твою!
– Нет, а вскрытие показа…
– Что? Ты хочешь меня до инфаркта довести?!
– Не волнуйся, вскрытие делалось в больнице, по настоянию родителей мальчика. Мне разрешили присутствовать. Между прочим, мою персону там уважают. У него в крови мы обнаружили такой же состав, как и у девочек, не считая, конечно, героина. Перед смертью он употреблял экстази.
– Это не доказательство! Он мог перед тем, как спрыгнуть с крыши, наглотаться колёс.
– Шестнадцатилетний юноша? Где он их возьмёт? И в организме доза наркотика не являлась смертельной. И ещё… У него незадолго до падения было сношение.
– В смысле?
– Через анальное отверстие… Но изнасилования не было… Таблетка любви…
– …а когда эффект начал проходить – он…
– Да… наступило прояснение, понимание, то бишь страх и стыд в квадрате. И ты совершенно прав: это было самоубийство.
– Но, подожди, я не понимаю! Что тебя заставило сомневаться? Зачем ты пошёл на вскрытие? Прости, но в интуицию я не поверю.
Чижов улыбнулся:
– Сигареты с орнаментом на фильтре. Недалеко от места падения я нашёл один окурок.
– Почему не сказал сразу?
– Вот говорю. Мне нужно было убедиться. Ты же понимаешь, Леонид Степанович, все эти улики притянуты за уши. Кроме логических умозаключений, они ничего нам не дают. Но я уверен, что для совпадений – это слишком много. Но, к сожалению, для фактов – слишком мало. По сути, у нас ничего нет!
– Ты прав, впрочем, как всегда.
– Мы можем нарисовать психологический портрет и попытаться понять этого незнакомца. Что им движет, чем он руководствуется в своих поступках, какова его цель? Это всё, что пока в наших силах.
– Михаил Викторович, ты знаешь, как я отношусь к психологии? Я человек старой закалки, простой. И в эти модные штучки не играю. Не моё это.
– Модные, говоришь? – грустно улыбнулся криминалист. – Эти методы стары, как мир, просто народ о них не знает. А я, капитан, на лет пятнадцать старше тебя буду.
– Куда нам, обычным? Мы с царями не общались... Что сидишь, давай рисуй свой портрет, а я послушаю. Глядишь, чему-то и научусь.
– Значит, будем вместе учиться. Я ведь тоже далёк от художества. Всё больше по уликам да по трупам. Но как человек разумный, а я без сомнения себя причисляю именно к таковым, думаю, что попытаться нужно. А так как вы, Леонид Степанович, теперь в теме, то присоединяйтесь. Одна голова хорошо, а две лучше. С чего начнём рисовать?
– С самого начала, сведения о личности.
– И я того же мнения. Пол мужской. Думаю, на момент ограбления кассирши ему было от восемнадцати до двадцати пяти лет. Будучи школьником, он не мог быть замешанным в деле такого ранга, а будь он старше двадцати пяти – уже не был бы «молокососом», как выразилась о нем женщина. Скорее всего, он смазливый или обаятельный. Это можно заключить из того, что сразу две девушки приглашают его одного. Без приглашения вряд ли бы он явился. И Брегман Ваня пошёл за ним. Теперь – место жительства. Можно предположить, что он из Кривого Рога?
– Конечно.
– Но можно также предположить, что он из близлежащих сёл. Или из Жёлтых вод, например. А, может, из Кировограда?