– Я всю ночь думал над этим… – уже спокойно сказал Саша. – Я ни одного пацана не могу заподозрить. Не по понятиям это… А вот «петухи» могли.
– Ты хочешь сказать, что у «петухов» – это по понятиям? – сверкнул на него Лука.
– Они, суки, меня убивали впятером одного! – выкрикнул Бендер. – А кто Пицыку палец прострелил? Между прочим, он тогда с тёлкой был. А ведь это тоже не по понятиям! А ты не в курсах, что они не только пояса и бубонки тырят? Они снимают всё, бакланы! И куртки, и часы, и сумки… Это по понятиям?
– Пицык с девкой был? – растерялся от такого заявления Лука.
– Ничего, у меня клешня заживёт – буду их, пиндосов, всех подряд убивать! И с тёлками, и без тёлок! Раз они так, то и я буду по их правилам играть! – орал Бендер.
– Да угомонись ты! – прикрикнул на него Дрон. – Фильтруй базар, Бендер! Вон лучше съешь пирожок – добрее станешь.
– Пошёл ты со своим пирожком! Не тебе руку сломали!
– Слышь, в меня тоже стреляли, и в кушарях я не отсиживаюсь! – сдался Андрей и заорал в унисон Бендеру.
– Э! Вы чё, охренели?! Нам нужно сейчас думать, как проблему решить, а вы… Но Дрон прав. Уподобляться «петухам» никто не будет. И ты тоже, Бендер. То, что они, суки, палку перегибают, им отрыгнётся. Я об этом позабочусь. Но, Бендер, ты же нормальный пацан, всё про себя понимаешь! Какого же беса ты пургу такую метёшь? А если они говно жрать станут? Ты тоже будешь?
– Короче, Лука, не цепляйся за слова, – перебил его Бендер. – Ты же меня знаешь!
– Знаю. Так что кончай ныть и лучше подумай, что делать будем. Все стрелки на нас тобой… Конечно, больше на мне, но…
– Ясный перец, будь спок. Времени у меня теперь больше, покумекаю.
– Что? Что за слово такое «покумекаю»? – засмеялся Дрон. – Прямо раритет!
– А рариптет, или как ты там сказал, нормальное слово? – обиделся Саша. – Умничает! Слышь, Лука, а ты у следака своего спроси, – вдруг сказал Бендер.
Лука изменялся в лице. Щёки тут же стали бледными, а в глазах появился недобрый огонёк.
– Он мой – как и твой! – сквозь зубы процедил Сергей.
– Ну, как хочешь. Я же для дела.
О дожде, вдохновении, сплетнях, Ножке и любви
На выходных погода, видимо, решила расслабиться и отыграться на людях, которые были теперь вынуждены сидеть в своих квартирах, кутаясь в тёплые пледы и таращась в скучные экраны телевизоров. С самого утра небо заволокли тяжёлые графитовые тучи, горизонт раскололся молнией, и на землю обрушился стремительный поток холодной воды. Жена Леонида Степановича с молчаливым презрением смотрела, как муж надевает плащ. Она не верила его дежурной фразе «по делам», если, конечно, не считать делами его любовные похождения. Иващенко не собирался оправдываться в своей вынужденной отлучке в выходной день, тем более, что на этот раз он действительно называл вещи своими именами. Вооружившись огромным зонтом, он вышел на улицу. Во дворе было пусто и уныло. Воздух был настолько богат кислородом, что у капитана закружилась голова и запершило в горле. Он вынырнул из-под крыльца, успев заметить боковым зрением одинокую фигуру в окне второго этажа. На секунду ему стало жаль своей жены, её надежд и вот таких одиноких ожиданий. Вдруг налетевший ветер подхватил его зонт и порывисто рванул в сторону. Иващенко успел уцепиться в ручку и отвоевать у природы своё, но мысль была уже потеряна… Наверное, к лучшему… На пути к месту назначения он никого не встретил. Казалось, город вымер. Лишь его одинокие хлюпающие шаги гулко откликались в пространстве, и далёкие раскаты грома не переставали переговариваться с дождём. Уже издали капитан заметил тёмный сутулый силуэт возле скрюченной старой ивы.
– Приветствую, Алексей Петрович, – тёмная фигура дёрнулась, повернулась и блеснула железным зубом.
– Начальник, как поживаете? Не промокли? Погода нынче выдалась не променадная.
– Так мы с тобой не на прогулку собрались, а, Прыщ?
– Так-то оно так, Леонид Степанович. Только для беседы тоже настрой должен быть… Вдохновение. – Прыщ говорил медленно, растягивая каждое слово, будто облизывался.