– Это херня! – буркнул Лука.
– Согласен. Но других объяснений пока у меня нет. А у тебя? – вдруг обратился к Луке капитан.
– Нет. Может, вам спросить у самого лейтенанта Козлеца? Может, он вам что-нибудь и наблеет?
– Козлец получил звонок. Неизвестный сообщил адрес дяди Жоры и что нужно искать.
– Это этот козёл так сказал? – продолжал язвить Лука.
– Козлец, – спокойно поправил его Иващенко.
– А что от меня нужно? Подсуетиться и информацию вам нарыть?
– Информацию я сам нарою, – не сдавался капитан. – Будь осторожнее. Лютый тебя хочет подставить.
– Откуда вы зззнае… – Сергей растерялся от такого неожиданного заявления.
– Нарыл, как ты выразился. Лучше тебе на разборки не ходить. Ты меня понимаешь?
– Вы это специально… На понт берёте?!
– Фу ты, дурак, – не выдержал капитан. – На хрена мне это надо?
– Чтоб с мамашкой моей беспрепятственно встречаться!
Леонид Степанович подлетел к парню и схватил его за ворот свитера:
– Не с мамашкой, а с мамой! – прошипел он. – А во-вторых, я люблю твою мать так, как никогда никого не любил! И оправдываться в своих чувствах перед тобой не намерен. – Капитан ослабил руки. Лука рванулся от него. Ворот на пуловере с треском скрипнул, Сергей упал на стул. – Прости, но ты меня достал, – уже спокойно сказал Иващенко и медленно опустился на стул.
В кухню вбежала Надежда Владимировна. Глаза у неё были заплаканные, красные, а нос слегка припухший. Она бросилась к сыну и прижала его голову к себе.
– Сынок, ну, что же это такое? Ну, почему мы не можем жить по-человечески? Почему всегда ругаемся? Лёня?
Лука аккуратно отстранился от неё, поцеловал в щёку и, повернув голову к капитану, уже спокойно сказал:
– Мама, думаю, что нет нужды отвечать на твой вопрос. Он риторический. Не так ли, Леонид Степанович?
О графских развалинах, душе, дипломатии, оффшоре и эксперименте
О здоровье физическом и душевном в социалистическом обществе умели заботиться, но по-своему. При любом советском государственном предприятии, будь то фабрика, завод или шахта, имелась своя баня. Как говорится – два в одном. В ней можно было и оздоровиться, и с душой разобраться. Правда, со временем и то, и другое немного трансформировалось и преобразилось, приняв плотский оттенок душевной конституции. Так, банное заведение, которое располагалось на рудо-обогатительной фабрике северного ГОКа, из обычного деревянного помещения превратилось в симпатичный оздоровительный мини-комплекс. Две замечательные парилки, бассейн «два на два» с холодной водой, тёплый мелкий треугольный бассейн с отверстием для гидромассажа, небольшая комната отдыха с мягким диваном, помпезным светильником и миниатюрным книжным столиком приятно радовали глаз и сердце. Но самым оригинальным был всё-таки холл, с него и начиналось оздоровление. Круглая комната co стенами в стиле «графских развалин» была воплощением спокойствия и уюта. Тихое журчание небольшого фонтана цвета уральского малахита, который располагался в центе круглого мраморного стола, навевал «бахчисарайские» мотивы. Дубовые высокие стулья и три кожаных глубоких кресла окружали фонтан, а на стенах висели картины в грубых деревянных рамках, изображающие лесные пейзажи. Мягкое покрытие на каменном полу довершало «графские покои». Обычные заурядные рабочие давно позабыли в это место дорогу. Нет, о них не забыли, ни в коем случае! Для них на скорую руку смастерили другую – простенькую баньку, приурочив это событие к годовщине ГОКа и представив это как ещё одно благодеяние. Что же касается «старой» сауны, то её не забывали члены дирекции предприятия, товарищи из правоохранительных органов, ОРСовские работники, а также друзья и знакомые всех, вместе взятых, вышеперечисленных персон. Ключи хранились у Тимофеевича, сторожа «комплекса», который был человеком серьёзным, исполнительным. Он «подженился» к бойкой бабе Зине, раньше работавшей крановщицей на этой же фабрике, а теперь исполняющей обязанности консьержки и уборщицы в «особенной» бане. Вот уже семь лет большую часть своего свободного времени сторож проводил в пределах предприятия, обустроив небольшую халупку на заводской территории. Насчёт будки никто не возражал, как и насчёт пса Тузика, помогавшего Тимофеевичу нести тяжёлую службу. Начальник определил старику зарплату за охрану банного комплекса – и теперь ни одна мышь не могла проскользнуть в «графские палаты». О посетителях сторожа информировали по телефону, Зинаида намывала и прихорашивала заведение и ждала гостей. Для самого «хозяина», то бишь начальства, были «VIP» условия – с душистыми полотенцами, накрахмаленными халатами, мыльными средствами и даже тапочками. Все другие, рангом пониже, вышеописанные атрибуты привозили с собой. Каждый банный ритуал сопровождался обильным застольем с вином, пивом, водочкой и коньяком, а для девочек – с шампанским, фруктами и сладостями. Это кто как подсуетится. Тимофеевичу и его сожительнице такая традиция очень импонировала, так как после каждого банного дня им было чем поживиться.