етухам»? Прыщ, сука скользкая, на нас намекал… Фу! … Понятно, для него во всём «менты» виноваты… В любом случае, разборка будет, но когда?! Ладно… Теперь Архип. Если предположить, что это он обладатель чёртовых сигарет и колёс, то получается, что на момент инкассаторского ограбления ему было пятнадцать-шестнадцать лет. Нет, не может быть. И Чижов говорил, что мальчишка-подросток такого дела не потянет. Да ему никто и не поручит… Если… Разве что… Если этот подросток не простой… Бироев – секретарь райкома, связи, заграница… Чижов говорил, что и пасынок у него умный не по годам… Получается, что предположить всё-таки можно…» День пролетел быстро и подозрительно спокойно. Ни одного вызова, ни одного задержания. Даже начальство не беспокоило. «Затишье перед бурей», – подумал капитан. Он, наконец, доделал накопившиеся бюрократические дела и нашёл себя более уставшим, чем при оперативной работе. Если бы именинница Светочка из соседнего отдела не нагрянула к нему с тортом и чаем, то так бы и сидеть ему голодным. К вечеру у капитана осталось незавершённым лишь одно дело. Он вышел из отделения и направился в противоположную от своего дома сторону. Пройдя два квартала, подошёл к пятиэтажному зданию, на торце которого красовались две таблички: «Районная библиотека» и «Детская комната милиции». Капитан направился по второму указателю. Дверь была слегка приоткрыта, он не стал стучаться и распахнул её. Леонид Степанович успел заметить, как Елена Петровна испуганно отскочила от мужчины, а на её красивом лице появилось стыдливое смятение. Её гость же, напротив, был совершенно спокоен и предупредительно-вежлив. Он повернулся к вошедшему и, еле заметно улыбнувшись, поздоровался. Мужчина был настолько красив, что мог бы соревноваться в красоте со слабым полом. Голубые выразительные глаза, подёрнутые дымкой, прямой безупречный нос, слегка пухлые, будто карандашом очерченные губы, и тёмно-русые волосы, облагороженные идеальной стрижкой. Он был достаточно высок. Его тело имело бронзовый оттенок, свидетельствовавший о недавнем отдыхе на море. Елена Петровна, которая не уступала красотой своему гостю, белокурая, большеглазая и стройная, как молодое деревце, быстро опомнилась и поспешила навстречу капитану, звонко стуча каблучками: – Леонид Степанович, добрый вечер, – она протянула ему миниатюрную ручку. – Здравствуйте, Леночка. Прошу прощения за непрошенный визит. – Что-то срочное? – И да, и нет…– замялся капитан и покосился на рядом стоящего красавца. Мужчина уловил взгляд Иващенко и, повернувшись к Елене Петровне, мягким бархатным голосом пропел: – Лена, я тебе позвоню на днях, тогда и договорим, хорошо? – произнося, на первый взгляд, банальную фразу, мужчина, как показалось капитану, посмотрел на женщину более чем откровенно. Складывалось впечатление, что его взгляд совершенно не согласовывается с речью. Леонид Степанович улыбнулся «про себя» и подумал, что Леночка завела себе любовника. Её можно понять. Получив одобрение от инспектора в виде томного «конечно, Виктор, звоните», красавец направился к выходу. Проходя мимо Иващенко, он бросил на него короткий взгляд, от которого капитана передёрнуло. «Он улыбнулся или мне показалось? Нет, он точно улыбнулся, но так, будто смеялся надо мной ... издевательски…» – Леонид Степанович, что с вами? – вдруг капитан услышал совсем рядом. – А?! Нет, ничего, Леночка. Так, задумался. – Товарищ капитан, вы ничего не подумайте. Это мой давний знакомый. Вот приехал проведать, тысячу лет не виделись. Я его ещё пацанёнком знала. – Елена Петровна, вы не обязаны передо мной отчитываться в вашей личной жизни. Тем более что рабочий день уже окончен. Извините, что отнимаю ваше свободное время. – Ничего страшного, я в вашем распоряжении. – Леночка, у вас есть досье почти на каждого подростка. Что вы можете мне сказать о Бендере? – О Бендере? Что-то опять натворил? – Что значит «опять»? – оживился капитан. – Три месяца назад женщина на него жаловалась. У неё палатка с товаром, так он оттуда пояса спёр. Но доказательств нет, у него дома ничего не нашли. И сами понимаете – несовершеннолетний. Хотя уже понятно, какое у него намечается будущее. – По чему понятно? – Это не первые на него жалобы. И всё по мелким кражам. Как говориться, что плохо лежит, то и тянет. Иващенко, собрав в руку подбородок, задумался, но через несколько секунд продолжил: – Ну, а сказать что можете о нём? Характер, особенности. – Хитрый, скользкий, но недостаточно умный. Может выдавать себя за совершенно другого человека. Жадный. Но это и понятно. Живёт с мамой, достаток ниже среднего. Предоставлен сам себе. – Да… А как же в бегах с такой характеристикой? – Как и все! Нет людей идеальных, товарищ капитан. А Остапенко Саша не самый плохой случай. Он, например, не способен на убийство. – Ох, Леночка Петровна, все способны на убийство, когда обстоятельства диктуют. – Не думаю. Остапенко – не лидер. Он слабый для такого. Он ведомый, понимаете? Короче говоря, Бендер там, где ему выгоднее. А выгода для него может определяться только денежными знаками. – Хорошо ты его знаешь. – Ой, Леонид Степанович, мне ли не знать. Я же говорю, на него заявы – это уже обычное дело. Так что кого-кого, а его я изучила. Спасибо, Козец помогает, а то парень уже давно бы в колонии отдыхал. Иващенко так посмотрел на инспектора, что Елена Петровна отступила назад. – Вам нехорошо? – робко спросила она. – Нет, напротив, – попытался улыбнуться капитан. – Значит, Козец Остапенко на поруки взял. И с каких пор он благотворительностью занимается? – Какой благотворительностью? – засмеялась Леночка. – Шутник вы, товарищ капитан! Просто пришёл, поговорил, припугнул. Как мужчина! – А, понятно! Всё равно – молодец лейтенант, – серьёзно сказал Иващенко, меняя тактику разговора, – за это уважать можно. – Да, – тут же поддержала его Елена Петровна, – Виталий Валериевич частенько наведывается ко мне. Тех ребят, что потруднее, ставит на место. Поговорил раз-два – и смотришь, уже лучше стало. – Лейтенант… А так и не подумаешь, – радостно вскрикнул капитан. – Ничего, Леночка, мы ему благодарность выпишем и премию дадим. Как думаете? – Конечно, конечно! – А что вы мне скажете о Луке, то есть о Лукьяненко Серёже? Инспектор лукаво глянула на дернувшиеся губы капитана, которые вопреки всем усилиям Иващенко выдавали его интерес к судьбе этого юноши. – Ничего плохого. Умный мальчик. Тянет на золотую медаль. Характер сильный. Но он очень упрямый, непоколебимый, что ли. Да вы и сами всё знаете. – Знаю, но всё же… Как насчёт общения в группе? – Среди бегунов? У него авторитет. Он по натуре лидер. – А отношения с Лютым? – Что? Не знаю, я не в курсе. А что между ними? – Да так, ничего, я сам не знаю, – смутился капитан и поспешил перевести тему на Архипа. – Леночка, а что Вы мне можете рассказать о Михаиле Архипове? – Уф… – задумчиво протянула Елена Петровна, – наверное, ничего. – Никогда не попадался. Умный, скользкий, верткий. Знает себе цену, высокомерный. Имеет авторитет в группе. Он уже давно не малолетка, Леонид Степанович. Он – мужчина. Архип с шестнадцати лет – состоявшаяся личность. Он очень самостоятельный. А это бывает редко. Иващенко шёл домой выжатый, как лимон. Он запутался ещё больше в своих «самовольных» расследованиях. Капитан злился на себя за то, что занялся совершенно посторонними делами, когда у него своего «хлама» под завязку: две нераскрытые кражи, и одна – с летальным исходом. Благо дело ему помощника прислали. Молодой пацан, только после школы милиции. Хочет в институт поступать, на вечерний. Всё ему интересно пока. Рвётся в бой, кипит идеями. Сначала Иващенко возмущался, что «желторотиков» присылают, а сейчас даже рад. Когда-то он тоже, молодой и неопытный, пришёл в органы после такой же школы милиции. Хотя нет, не такой же. Сейчас её облагородили, стены бетонные сделали да покрасили. А в 1960 году, когда ему только исполнилось восемнадцать лет, они жили в кубриках казармы по 18-20 человек. Тяжело было, теперь бы вряд ли туда пошёл. Капитан до сих пор вспоминал преподавателя по рукопашному бою майора Тишко, как стреляли из ТТ-шек. Не машина – зверь! Три с половиной месяца такой школы, а памяти – на всю жизнь. Потом была армия. Затем заочный юрфака и работа участковым в Софиевском районе. Он до сих пор помнил всех тамошних бабок да дедок. Ему тогда хотелось дел запутанных, по-настоящему криминальных, а односельчане всё к нему как не с ворованными коровами, так с отравленными курами обращались. Но как бы там ни было, первый опыт он приобрёл именно там. Они его называли «наш следопыт». И женился там, взяв в жены скромную деревенскую девушку. Раньше не думалось, как и что, не виделось будущего. Молодость, кровь кипит, тело диктует. А теперь тело угомонилось, а в душе, как оказалось, пустота и одиночество. Ни общих тем, ни интересов, ни взаимопонимания. Потом получили квартиру на втором микрорайоне, перевёлся, обустроился на новом месте. И так до сих пор. С 1980 года в следственном отделе. Прошлая жизнь, со всеми переживаниями, любовными страстями, бедами и радостями, уложилась в пять минут воспоминаний. Леонид Степанович поморщился. Вдали показался его дом. Недалеко от подъезда, на детской площадке в песочнице играла его младшая дочь. Она что-то себе напевала под нос и била лопаткой по зелёному ведёрку. Подняв круглое личико, девочка заметила знакомый силуэт. О