О фокусе, сольфеджио, Вертере, истории и первом поцелуе
Бендер лениво водил ложкой в редком борще. Аппетита не было, впрочем, как и настроения. Через час ему предстояло идти «на стрелку» с этим ушлым лейтенантом. Конечно, он мог бы отказаться, плюнуть в его наглую рожу и, в конце концов, прикинуться полным валенком. Но, как бы сказал Дрон, он «засцал», ну, и не только. Уж больно заманчивым было предложение Козлеца, которое полностью подтверждало народную мудрость и звучало примерно так: «И рыбку съесть, и ног не замочить». Хотя сам народ выражался немного по-другому. Бендеру стоило совсем чуть-чуть подсуетиться – и он был свободен от колонии. Более того, за его труды ему полагалось вознаграждение в денежных единицах. Поразмыслив, парень пришёл к выводу, что ничего не будет, если они «петухам» начистят рыло. Так им и надо! Он посмотрел на свою загипсованную руку и улыбнулся. Фокус прокатил! Ему, конечно, попало, но не настолько же. Их было не пятеро, как он рассказывал всем вокруг, а двое. И руку они ему не ломали. Так, малость физиономию подпортили – и всё. Но всё равно, свиньи поганые. Наказать их стоило за Пицыка, за Вольдемара, Царство ему небесное, и за ногу Лиса, которая теперь нормально не сгибалась в колене. А его рука нужна была для лучшего эффекта. Как сказал Козлец – «последняя капля». Да, лейтенант – голова, хоть и ментовская! Так размышлял Бендер, сидя на кухне и мучая борщ. Но, несмотря на все его выводы, что-то, засевшее глубоко внутри, не давало полностью согласиться с ними. Оно методично подкатывало к горлу, нервировало и заставляло быстро биться сердце. «Пацаны тебе верят, – нашёптывало оно, – они бы за тебя головы отдали, – продолжало назойливую песню что-то». Бендер не знаком был со своей совестью, поэтому ему было странно и непривычно чувствовать тревогу в своей груди. Он домучил борщ, выпил стакан холодной воды и пошёл одеваться. Саша вошёл в музыкальную школу и спросил на входе у пожилой женщины с надменным лицом, где класс сольфеджио. Дама осмотрела его с ног до головы и указала костлявым пальцем на второй этаж. Козлец уже был там. Он сидел возле класса на деревянном стуле и в такт весёлой мелодии, раздававшейся из-за двери, качал головой. – Опаздываешь, – не глядя на Бендера, сказал он. Не говоря ни слова, парень опустился на соседний стул. Чувство тревоги усилилось и стало настолько реальным, что у юноши закружилась голова. – Моя играет! Вырастет – пианисткой будет. – Дочка? – без интереса спросил парень. –А кто же?! Бендер, не тупи, родной. Чё бледный такой? – спросил лейтенант, повернувшись к парню. – Ты не заболел часом? Давай лечись, ты мне сейчас нужен. Короче, шумиха назначена на среду, на шесть часов вечера. – В эту среду? – голос юноши дрогнул. – В эту, в эту… И чтобы, как полагается, на полную силу. Твои клюнули на «петушиный» беспредел? – Да. – Ну, и хорошо. Хвалю… А гонорар получишь после войны. Сначала дело, потом награда. Бендер, чё кислый такой, – лейтенант толкнул его в плечо. – Не дрейфь, всё будет чики-пуки. – Я могу идти? – вяло спросил парень. – Иди… Только смотри, не налажай, а то твоим же тебя и сдам! Вот они от души потешаться! – Козлец пустил ехидный смешок. – Ладно, ладно, иди. Знаю, что ты парень дельный, у нас с тобой проблем не предвидится. Будешь исправно работать – мы тебя под своё крыло возьмём. Никакой «лютый» зверь не достанет. – Лейтенант рассмеялся своей шутке и подмигнул бледному юноше. – В среду, в шесть часов! Вдруг дверь в класс открылась. На пороге показалась маленькая женщина с короткими волосами и огромным носом. Она учтиво поздоровалась с лейтенантом и отошла в сторону, пропуская своих учениц вперёд. Бендеру пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы дать пройти девушкe в уродливых очках, которая просто вывалилась из класса и чуть не налетела на него. Он посторонился и грубо выпалил: – Слышь, корова, куда прёшь?! – Молодой человек, ведите себя, пожалуйста, повежливее, – тут же сделала замечание носатая, а Козлец метнул злой взгляд в его сторону. Бендер промолчал и хотел уже уходить, как вдруг в проёме класса появилась тоненькая фигурка в сером платье. Она проплыла мимо него и направилась к выходу. Парень пошёл за ней. Девушка несла на спине чёрный футляр и что-то напевала себе под нос. – Давай-ка я помогу, – Бендер выскочил вперед и перегородил девушке дорогу. – Спасибо, не надо, – улыбнулась она. – У меня уже есть помощник, – и девушка кивнула головой, указывая на улицу. Саша повернулся и потерял дар речи. На другой стороне улицы возле дерева топтался Лука. Бендер, словно ошпаренный, отпрыгнул в сторону и спрятался за колонной. Девушка удивлённо пожала плечами и, радуясь присутствию зеленоглазого помощника, побежала ему навстречу. – Привет! Рада тебя видеть! – защебетала она. – Ты выражаешься, как в кино, – улыбнулся Лука, – как-то ненатурально. – Ну, прости, – обиделась Женя, – если так, то я, пожалуй, соглашусь на предложение неизвестного парня провести меня! – Какого парня? – удивился Лука и выглянул из-за её плеча. – Не понял, значит, я не один здесь прогуливаюсь, – шутливым голосом пропел он. – Значит, не один… – Женя повернулась, но никого не увидела. – Уже ушёл. Наверное, тебя испугался. – Сто процентов, – поддержал её Сергей и взял у неё футляр. – Ещё никогда скрипки не носил. – А аккордеоны? – Тоже, нет. – А виолончель или трубу? – не отставала девушка. – Ничего такого я не носил! – Ну, тогда и нечего удивляться, раз не носил. У тебя ещё всё впереди! – Теперь я спокоен, – засмеялся парень. – Куда мы идём? – спросила Женя, видя, что Сергей сворачивает в противоположную от ее дома сторону. – В парк. Хочешь мороженое с шоколадом и вареньем? – Хочу! – Тогда в «Морозко», там самое лучшее делают. У меня там кент работает, он всегда мне много шоколада кладёт и орехами посыпает. – Хорошо ты устроился! – Теперь и ты тоже. Ты же со мной, – последняя его фраза прозвучала как констатация факта, а не вопрос. Девушка посмотрела на Сергея. Ей на секунду показалось, что рядом с ним она в полной безопасности. Странно, ведь он ей почти не знаком. Ей только известно, как его зовут. И больше ничего. Лука, как будто прочитав её мысли, серьёзно сказал: – Я о тебе почти ничего не знаю. Может, расскажешь? – Что ты хочешь знать? – Всё, – не раздумывая, выпалил он. – То, что ты любишь Вивальди и играешь на скрипке, я уже знаю. А ещё ты любишь мороженое! – Вот видишь! А говоришь – ничего! Уже из этого можно сделать кое-какие выводы. – Например? – А ты подумай! – лукаво сказала она. Они зашли в небольшое кафе со стеклянной верандой и устроились у окна на низких стульях в виде мухоморов. Из-за прилавка бара вышел заспанный долговязый парень. Он криво улыбнулся: – О! Лука, какими судьбами?! И не один! – парень медленно подошёл к столику и протянул Сергею руку.– Правильно сделали, что пришли. Нам сегодня такой классный зефир в шоколаде привезли, просто пальчики оближешь. – А мороженое есть? – Само собой! – Тогда нам два, – Лука вопросительно посмотрел на Женю, и она утвердительно кивнула головой. – Как обычно, «Планету»? И девушке тоже? – Девушку зовут Евгения, – представил Сергей, – а этого черта – Вертер. – Девушка, милая, не слушайте его. У меня совершенно человеческое имя Владимир, – поправил друга бармен. – А кто тогда Вертер? – улыбнулась Женя. – А это вы у него сами спросите! – сказал Вова и удалился. – Ты знаешь, как он брейк танцует! От робота не отличишь! Вылитый робот Вертер, – засмеялся Сергей. – Итак, на чём мы остановились? Ах, да, на выводах! Женя кивнула головой и внимательно посмотрела на своего собеседника. – Ну что ж. Можно предположить, что если ты ходишь в музыкалку, то наверняка хочешь быть музыкантшей. В консерваторию какую-то поступить после школы. Дома у тебя куча разных пластинок по типу Вивальди, значит… Значит, кто-то из твоих родоков тоже музыкант. У тебя родители из интеллигенции. – Почему ты так решил? – По интерьеру. Просто и со вкусом. И ковров на стенах нет, а всё какие-то картинки и фотки висят. В кино так показывают. У всех музыкантов одинаковые интерьеры. – А ты внимательный! Только… – Что? Что-то упустил? – Нет! Просто… Я хочу тебя спросить, почему ты речь свою так уродуешь? Ведь можешь говорить на хорошем русском языке, я слышала. Зачем засоряешь? – Это тоже русский язык. Арго органично вливается в нашу жизнь. У языка может быть множество вариаций и оттенков, почему бы ими не пользоваться? – Потому что они уродуют настоящее. Это как плохая копия картины. Если ты хороший художник, зачем создавать плохую копию? Наша речь – это отношение нас к самим себе. Если человек себя уважает, то он не станет пачкать свою речь. – Красиво объясняешь! Принимается! – И что теперь? – А теперь – мороженое, – раздался рядом голос Владимира, – и зефир для дамы. – Он протянул блюдце с тремя конфетами Жене, – кушайте на здоровье. Это от меня. – Не понял?! Заигрывание у меня глазах! И это после стольких лет приятельских отношений! – Я н