вала себе под нос. – Давай-ка я помогу, – Бендер выскочил вперед и перегородил девушке дорогу. – Спасибо, не надо, – улыбнулась она. – У меня уже есть помощник, – и девушка кивнула головой, указывая на улицу. Саша повернулся и потерял дар речи. На другой стороне улицы возле дерева топтался Лука. Бендер, словно ошпаренный, отпрыгнул в сторону и спрятался за колонной. Девушка удивлённо пожала плечами и, радуясь присутствию зеленоглазого помощника, побежала ему навстречу. – Привет! Рада тебя видеть! – защебетала она. – Ты выражаешься, как в кино, – улыбнулся Лука, – как-то ненатурально. – Ну, прости, – обиделась Женя, – если так, то я, пожалуй, соглашусь на предложение неизвестного парня провести меня! – Какого парня? – удивился Лука и выглянул из-за её плеча. – Не понял, значит, я не один здесь прогуливаюсь, – шутливым голосом пропел он. – Значит, не один… – Женя повернулась, но никого не увидела. – Уже ушёл. Наверное, тебя испугался. – Сто процентов, – поддержал её Сергей и взял у неё футляр. – Ещё никогда скрипки не носил. – А аккордеоны? – Тоже, нет. – А виолончель или трубу? – не отставала девушка. – Ничего такого я не носил! – Ну, тогда и нечего удивляться, раз не носил. У тебя ещё всё впереди! – Теперь я спокоен, – засмеялся парень. – Куда мы идём? – спросила Женя, видя, что Сергей сворачивает в противоположную от ее дома сторону. – В парк. Хочешь мороженое с шоколадом и вареньем? – Хочу! – Тогда в «Морозко», там самое лучшее делают. У меня там кент работает, он всегда мне много шоколада кладёт и орехами посыпает. – Хорошо ты устроился! – Теперь и ты тоже. Ты же со мной, – последняя его фраза прозвучала как констатация факта, а не вопрос. Девушка посмотрела на Сергея. Ей на секунду показалось, что рядом с ним она в полной безопасности. Странно, ведь он ей почти не знаком. Ей только известно, как его зовут. И больше ничего. Лука, как будто прочитав её мысли, серьёзно сказал: – Я о тебе почти ничего не знаю. Может, расскажешь? – Что ты хочешь знать? – Всё, – не раздумывая, выпалил он. – То, что ты любишь Вивальди и играешь на скрипке, я уже знаю. А ещё ты любишь мороженое! – Вот видишь! А говоришь – ничего! Уже из этого можно сделать кое-какие выводы. – Например? – А ты подумай! – лукаво сказала она. Они зашли в небольшое кафе со стеклянной верандой и устроились у окна на низких стульях в виде мухоморов. Из-за прилавка бара вышел заспанный долговязый парень. Он криво улыбнулся: – О! Лука, какими судьбами?! И не один! – парень медленно подошёл к столику и протянул Сергею руку.– Правильно сделали, что пришли. Нам сегодня такой классный зефир в шоколаде привезли, просто пальчики оближешь. – А мороженое есть? – Само собой! – Тогда нам два, – Лука вопросительно посмотрел на Женю, и она утвердительно кивнула головой. – Как обычно, «Планету»? И девушке тоже? – Девушку зовут Евгения, – представил Сергей, – а этого черта – Вертер. – Девушка, милая, не слушайте его. У меня совершенно человеческое имя Владимир, – поправил друга бармен. – А кто тогда Вертер? – улыбнулась Женя. – А это вы у него сами спросите! – сказал Вова и удалился. – Ты знаешь, как он брейк танцует! От робота не отличишь! Вылитый робот Вертер, – засмеялся Сергей. – Итак, на чём мы остановились? Ах, да, на выводах! Женя кивнула головой и внимательно посмотрела на своего собеседника. – Ну что ж. Можно предположить, что если ты ходишь в музыкалку, то наверняка хочешь быть музыкантшей. В консерваторию какую-то поступить после школы. Дома у тебя куча разных пластинок по типу Вивальди, значит… Значит, кто-то из твоих родоков тоже музыкант. У тебя родители из интеллигенции. – Почему ты так решил? – По интерьеру. Просто и со вкусом. И ковров на стенах нет, а всё какие-то картинки и фотки висят. В кино так показывают. У всех музыкантов одинаковые интерьеры. – А ты внимательный! Только… – Что? Что-то упустил? – Нет! Просто… Я хочу тебя спросить, почему ты речь свою так уродуешь? Ведь можешь говорить на хорошем русском языке, я слышала. Зачем засоряешь? – Это тоже русский язык. Арго органично вливается в нашу жизнь. У языка может быть множество вариаций и оттенков, почему бы ими не пользоваться? – Потому что они уродуют настоящее. Это как плохая копия картины. Если ты хороший художник, зачем создавать плохую копию? Наша речь – это отношение нас к самим себе. Если человек себя уважает, то он не станет пачкать свою речь. – Красиво объясняешь! Принимается! – И что теперь? – А теперь – мороженое, – раздался рядом голос Владимира, – и зефир для дамы. – Он протянул блюдце с тремя конфетами Жене, – кушайте на здоровье. Это от меня. – Не понял?! Заигрывание у меня глазах! И это после стольких лет приятельских отношений! – Я не заигрываю, я подыгрываю тебе в твоём желании понравиться! А это две большие разницы, друг мой. – Ну, то, что ты хорошо чешешь языком, я в курсе… За это и уважаю… – Ну и ладненько. Разрешите откланяться, ваше обжорство, – бармен поклонился и пошёл к прилавку. – Смешной он, – сказала Женя, – оригинальный типаж. – Ещё бы! Отсидел три года за кражу. Пока сидел, книжки читал до умопомрачения. Вышел, поступил в универ на заочный. Исторический факультет. А здесь подрабатывает. У нас с ним общий интерес – исторический. Я тоже люблю в прошлом покопаться. Так что Вертер – типаж ещё тот! – Да, это вызывает уважение… Ну, а ты? – Что я? В тюрьму не хочу, – попытался пошутить Сергей. – Это не смешно! Что ты собираешься делать после школы? – Наверное, в горный пойду. – Тебе правда этого хочется? – Скорее всего, нет… Но туда все пацаны идут. И мать этого хочет. – Почему? – было видно, что девушка проявляет неподдельный интерес. – Потому что, Женечка, стране нужны инженеры, а не учителя и политологи. И страна это ясно показывает на денежном эквиваленте в виде зарплаты. Если хочешь хорошо жить, иди в инженеры или экономисты. – Но если у тебя к этому не лежит душа? Ведь профессия – это на всю жизнь. Ты только вдумайся, Серёжа, на всю жизнь. – Она смотрела на него своими серыми влажными глазами и заставляла бешено биться сердце. Он жадно вдыхал сладковатый, еле уловимый аромат, исходивший от неё, и наслаждался. Ему было сейчас абсолютно всё равно, о чём она говорит, лишь бы говорила, лишь бы смотрела, лишь бы была рядом… – Серёжа, ты слышишь меня? – она дотронулась до его руки, видя его «заблудившийся» взгляд. Он перехватил её руку и спрятал в своих ладонях. Он почувствовал, как она вздрогнула и напряглась. У неё была совсем маленькая, как у ребёнка, ладошка. – Серёжа… Мне, наверное, нужно уже идти домой. Парень освободил её руку и попросил счёт. Полдороги до её дома они шли молча. Он искоса смотрел на её полуопущенные веки, небольшой носик, пухлые губки и наслаждался. Она чувствовала его ненасытный взгляд и сжималась, как черепашка в своём панцире, боясь выглянуть наружу. – Не смотри так, – наконец попросила она. – Как так? – Ты знаешь… Ты меня пугаешь… – Ну, прости… Этого я хотел меньше всего… Я же не маньяк какой-то! – Нет, ты меня по-другому пугаешь… Я, я,…Ну, не важно… Ты прости, что я такая… – Ты самая лучшая, – вдруг оборвал её Сергей. – Ты самая лучшая во всём мире. – Он слышал свои слова и не верил, что это он их произносит. Он, Лука, сейчас верзёт всю эту романтическую чушь! И самое страшное, что он действительно верит в то, что говорит. Женя остановилась и подняла на него глаза. Как можно устоять против таких глаз? И зачем? Он наклонился к ней и еле коснулся её щеки. Как по взмаху волшебной палочки, её лицо вспыхнуло пламенем, а губы стали пурпурно-алые. Он хотел поцеловать её ещё раз, но она быстро сделала шаг назад. Он видел, как она дрожит, и понимал, что это не от холода. У него самого эта сладкая дрожь разрывала внутренности, пыталась вырваться наружу и утолить незнакомую жажду. – Вот мой дом, – тихо сказала она. – Я вижу, – Сергей протянул ей футляр со скрипкой. – Я пойду…Я пойду… До свидания… – было видно, что она борется с тем же чувством, что и у него. Она не хочет ему поддаваться. Вернее, хочет. Но не сейчас, не сегодня, не в эту минуту. Хочется потянуть это первое ощущение любви. Растянуть его на часы, на дни, смакуя медленно, как сладкий леденец. – Я завтра снова за тобой зайду в музыкалку… и… Ты пойдёшь со мной в кино? – вдруг спросил он. - В четверг, на вечерний сеанс? – Но это на восемь часов? Боюсь, что меня не отпустят с … – Приходи с подружкой, – Сергей понял, что она хочет сказать. – А я тебя буду ждать возле кинотеатра. – Я не знаю. Нет, я хочу, правда, но… Я попробую. Вдруг она подошла к нему и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала в губы. Сергей не успел опомниться, как она уже была возле подъезда. Возвращаясь, он чувствовал, как пылают его губы, и несказанно радовался этому. Он притрагивался к ним пальцами и улыбался. У своего дома Лука застал Андрея. Тот сидел на лавочке и щёлкал семечки. – Где ты лазишь?! – накинулся Дрон на друга. – А что такое? – возмутился Сергей. – Бежим в среду, в шесть. Стрелка у фонтана. Нам ещё сифоны делать, погнали в контору. – А кто решил? А сходка? Что-то я не врубаюсь, Дрон. Какого лешего? – Что ты не врубаешься?! «Петухи» совсем охренели! Ты им хочешь этот беспредел простить?! Они Бендера поломали, Жору спалили, ментов навели! Не слишком ли много для одного дня? – кипел Дрон. – Подожди, подожди, кто это тебя так накрутил? – Сергей говорил быстро и тихо. – Ты что, Дрон, не понимаешь, что это гонево! Кто-то нами играет, дружище. Не ведись н