Мысли Хрюши хаотично забегали.
— Так... я... это... тебя пришёл сменить, на карауле. Моя очередь теперь.
Гренн заулыбался.
— Точно? Не припоминаю, чтобы сержант говорил что-то такое.
— Конечно, точно, — как можно увереннее ответил Хрюша. — Думаешь, стал я бы сам, по доброй воле вставать из тёплой кровати и тащиться сюда?
Гренн поскрёб затылок.
— И то правда, ох, слава богам. На, держи копьё и сигнальный рог, а я спать пошёл, ха-ха-ха, неудачник.
Он торопливо сунул Хрюше в руки оружие и ушёл как можно быстрее, видимо опасаясь, что тот может передумать нести караул.
Хорхе тщетно старался дышать как можно реже и никак не мог унять сердцебиение. Когда топот Гренна утих в глубине лагеря, Хрюша бросил копьё на землю и со всех ног припустился бежать прочь.
— Подождите-ка, — Блонди приподнялся на локте. — Так что это получается, Хрюша-то у нас дезертир? О-го-го. Хрюшка, ты вообще в курсе, что за дезертирство смертная казнь через отрубание свиной головы положена?
Даже в полумраке было видно, как Хрюша побледнел.
— Угомонись, Блонди, — сказал Генри, — мы все тут не ангелы и судьба нас всех ждёт не завидная.
— Нет, а я что? Я ничего. Говорю просто. Ещё я слышал, что тому, кто выдаст дезертира, положена монета золотом, но это я так, к слову. Я ни на что не намекаю.
— Ну, значит Хрюша из нас троих самый ценный.
— И самый опасный преступник. Хотя, кажется мне, что-то ты сам не рассказал нам всю свою историю до конца. Что же выгнало тебя из родного города, Генри, друг мой? Сколько дают за твою голову?
Глава 6 Карты, деньги, два мешка
В тот злополучный день Большой Игры Щербатый Джон уже ждал Генри на условном месте, в переулке за домами.
— Ну, наконец-то, — прошепелявил он, — чего ещё не переоделся?
— Внимание привлекать не хотел, — буркнул Генри.
Он быстро скинул с себя всё, достал из мешка новую одежду. Старую заношенную рубаху он заменил на рубашку тонкой шерсти, надел аккуратную синюю курточку и новые красные шоссы. Сапог запасных не было, а его были старыми и драными, но он понадеялся, что никто этого не заметит. Для участия в Большой Игре в «Луна и грош» требовалось только внести десять монет, но если бы он пришёл так, как одет обычно, его бы и внутрь могли не пустить, а рисковать не хотелось. Хозяева казино тщательно следят за тем, чтобы всякая залётная шушера не попала на их серьёзную игру. Зная об этом, Генри с полгода назад выиграл у пьяного в хлам оруженосца барона всю его одежду. Сто раз ему хотелось покрасоваться обновками, но он берёг приличный наряд для подходящего случая. И вот такой случай настал.
— Ну как? — спросил он, одёргивая куртку и разглаживая складки.
Со дна мешка достал несколько массивных браслетов и тяжеленую шейную цепь. Все они были из самого дешёвого металла, покрытого жёлтой краской, но при первом невнимательном взгляде вполне прокатывали, как золотые.
— Настоящий принц чистой крови, — фыркнул Щербатый.-
Изначально Генри не хотел брать с собой Щербатого, но подумав, мнение изменил. Во-первых, идти с такой огромной суммой, как десять золотых, было боязно даже это небольшое расстояние, от городских ворот до казино. Если на них кто нападёт, за такую сумму можно не только с зубами, но и с жизнью расстаться. Боец из Генри никакой, так что придётся бежать, и в этом случае Щербатый Джон лучший спутник. Как известно главное бегать не быстрее медведя, а быстрее своего товарища, а бегун из Щербатого никакой. Не хотелось посвящать его в свои планы, но пришлось. Всё-таки тот инцидент, давший Зубастому Джону новую кличку, научил его не раскрывать рта, когда не надо. Да и во время игры пригодится компаньон покараулить фишки, если понадобится отойти до ветра, или ещё что.
— Идём уже, болтун, — сказал Генри, нервно ёжась, будто от холода, но на самом деле стараясь скрыть нервный мандраж.
Они молча миновали двух сонных стражников, перешли через опущенный подвесной мост и пошли каменными улочками. Трактир «Луна и грош» был самым большим во всём баронстве и только в выходные дни из обычной забегаловки, где можно съесть каши и запить её пивом, он превращался в игорный дом, в казино, как говорили образованные. Охранник в красном камзоле при виде приятелей останавливающе поднял ладонь.
— Сегодня закрытое пиршество, ребята, приходите завтра.