Старое заношенное бельё.
— Я начинаю думать, что просто боги нас ненавидят, — сказал Блонди.
Таким подавленным Генри его ещё не видел. Казалось, Блонди сейчас пустит слезу, настолько ранила его эта неудача. Хрюша, вздыхая, перебирал грязные вещи, примеряя к себе.
— Не пропадать же добру, — оправдывался он в ответ на косые взгляды Генри. — Мы ради них столько усилий положили. Сразу надо было подумать, что такие прохиндеи прячут ценности не в таком очевидном месте. А вот эта вот рубашка ничего такая, снизу подрезать и в пузе, носить нормально будет.
— У тебя что, после масок твоих страсть к шитью проснулась? — взорвался Блонди. — Брось ты эту дрянь! Мы из-за этих тряпок сегодня могли на виселицу отправиться. А что получили, а? Ни хрена! Сколько не старайся, жизнь только лицом в навоз кидает, тьфу! Всё, в помойке наши дни закончим, в нищете, таская жратву для тех, чьи предки были удачливее нашего в ограблениях!
— Да угомонись ты, — вступился Генри, — и хорош орать на Хрюшу, будто это его вина, а не наша общая.
Блонди пнул подвернувшийся камешек и, подняв руки вверх, будто сдаваясь, отошёл в сторону, сел спиной к приятелям. Хрюша виновато убрал тряпки обратно в сундук, подошёл к Блонди и похлопал его по плечу.
— Ну, ладно, тебе, ну, нам просто надо грабить людей побогаче.
— Ох, и как я не догадался? Только где мы их тебе возьмём? — сквозь зубы спросил Блонди. — Вломимся в королевскую сокровищницу? Нас два с мужика с дубиной гоняют как щенков, на армию головорезов мы вовсе не похожи.
— У меня есть идея, где могут водиться деньги, — сказал Хрюша. — До того как пришёл Генри, дядюшка Мак всю неделю посылал меня относить заказы в один дом на улице Гончаров. Большой заказ на пять человек, кувшин пива, пять окороков, пять булок в горчице...
— Давай ближе делу, — сказал Генри напрягшийся, как охотничий пёс.
— Я и говорю, подхожу к дому, стучусь. А мне дверь не открывают, там щёлка в двери, кто-то выглядывает, спрашивает, мол, чего надо? Я говорю, вот, еду принес. Он в щёлку эту деньги мне кинул. Оставь, говорит, еду возле двери и убирайся. Ну, я и ушёл.
— Потрясающая история, просто лучшая в моей жизни, — прошипел Блонди.
Хрюша обиженно засопел.
— Не хотите, чтобы я рассказывал, так и скажите, хватит обзываться.
Генри потрепал Хорхе по плечу.
— Да ладно тебе, ты его знаешь, он не со зла. День выдался тяжёлый. Так и что было дальше?
— Ну, я деньги забрал, еду оставил возле входа и ушёл. А самому любопытно было. Я за углом спрятался и смотрю краем глаза, что будет дальше. Дверь открылась, высунул нос какой-то хмурый тип, кругом осмотрелся, схватил еду, и сразу дверь закрыл.
Блонди простонал, будто его мучают, но ничего не сказал. Хрюша понял намёк и, обиженно засопев снова, стал говорить чуть быстрее.
— Ну, на второй день та же история, на третий снова. А на четвёртый, стало быть, как обычно стучусь, а дверь бац и распахивается! На пороге стоит какой-то мелкий тип, со сломанным носом, а тот хмурый как заорёт на него: «Болван! Закрой дверь немедленно, я тебе сто раз говорил без пароля дверь не открывать!». Ну, кривоносый дверь сразу и захлопнул.
— И зачем ты нам всё это рассказал?
Хрюша гордо выпрямился.
— А суть в том, что за секунду, пока дверь была открыта, я успел увидеть, что хмурый сидит за столом и пересчитывает целую груду денег.
Генри нервно ходил вокруг.
— Почему ты нам раньше про это не рассказывал?
Хрюша развёл руками.
— О чем говорить-то было? У нас другие планы были, налёты, там, в лесу, как настоящие разбойники. Тут закрытый дом, человек пять. Я и не думал, что мы справимся. А сейчас — ну а чего нам терять-то? Правильно?
Генри чувствовал лихорадочный жадный озноб и зуд в в руках.
— Деньги говоришь? И много там было денег?
Хрюша задумался и потёр подбородок.
— Да, много, не знаю сколько, конечно. Но весь стол были ими завален. Наверное, много. Может целая сотня. А то и две.
— Две сотни золотых!
Генри вскочил на ноги и начал приплясывать. Блонди, однако, его оптимизма не разделял.
— С чего ты вообще решил, что деньги ещё там?
Хрюша отряхнул штаны и начал ходить взад-вперёд, заложив руки за спину.
— Неделю оттуда заказов не было. Я когда мимо ходил, не видел ни света в окне, ни что кто-то туда входил или выходил, и пыль и грязь на крыльце сильные, а следов каких-то, отпечатков там не было. Стало быть, целую неделю, в доме никого не было. Это раз. А сегодня я видел, что к «дяде Маку» приходил кривоносый и потребовал, чтобы каждый день ему снова приносили еду, и оставляли крыльце, постучавшись. Заплатил за неделю вперёд. Это два. Еда снова на пять человек. Это три.