— Всегда легче идти, когда у тебя есть какая-то цель.
Философски отметил Блонди и они тронулись в путь.
— Что будет, если мы не найдём этот мифический алмаз? — спросил Хрюша.
— Тогда и мы и все наши близкие — покойники, вот что.
— Это я к тому, — заспешил Хорхе, опечаленный, что подтолкнул друга снова к мрачным мыслям, — что нам не помешал бы план «бэ».
— «Бэ» это от слова «балбесы»? — спросил Блонди.
— Нет, в смысле, что нам нужен какой-то запасной план.
— Тогда почему «бэ»?
— Чтобы никто не догадался, — с серьёзной миной ответил Хрюша.
— Наш первый план не выдерживает никакой критики, запасной точно будет не лучше, — Генри сунул руки поглубже в карманы, пытаясь согреться.
— У меня других идей тоже нет, — Хрюша вздохнул. — Хотя не могу не согласиться, что идея искать этот алмаз довольно наивная. Если не сказать сумасшедшая.
— Раз вы такие неблагодарные и считаете мой план с алмазом такой ерундой, что, между прочим, обидно до слёз, то ладно, — сказал Блонди. — Ничего страшного, я человек щедрый, я дам нам ещё один план.
— Разбежавшись, прыгнем со скалы, держась за руки? Нет человека, нет проблем?
— Я, в отличие от тебя, никогда не страдал пессимистичным взглядом на вещи. План такой. Мы забираем всех ваших близких, родственников, друзей, знакомых, односельчан и вообще всех, до кого может хотя бы теоретически дотянуться Билли Мясник, чтобы им навредить, так, да? Смекаешь? Луизу мы выкрадем под покровом ночи и её тоже берём с собой.
— Куда берём-то?
— Как куда? Прикинь, какая это орава человек? Сколько? Два? Три миллиона? Хрюш?
Тот рассеяно почесал голову.
— Не знаю. Человек пятьсот?
— Тем более. Все мы собираемся в одну кучу и нашим гигантским табором ищем свободную землю. Мир большой, точно что-нибудь найдётся. Или же, если не найдём ничего подходящего... Тогда убьём тех, кто захватил нашу землю, ну, захватил до того, как мы придём. На этом месте организуем своё собственное королевство. Я, разумеется, буду королём, Хрюша министром финансов, а ты главой кабинета ворчунов.
— Знаешь, что я тебе скажу?
— Догадываюсь, но ты всё-таки скажи.
— Мне больше нравилось, когда мы молчали.
Молчать у Блонди вышло от силы минут тридцать, что и так было его личным рекордом.
— Не нравится мне эта дорога, — сказал он, кидая косые взгляды на проезжавших мимо путников.
— Почему это? — встревожился Хрюша.
Блонди наклонился к его уху и нарочито громко шепнул:
— Здесь могут быть плохие люди. Возможно, даже грабители.
Генри не выдержал и засмеялся.
— Мне казалось, грабители это мы.
Блонди махнул рукой.
— Не. Грабители это те, кто кого-то грабят. Мы же просто мальчики для битья, решившие взять чуть-чуть больше, чем положено судьбой. Банда неудачников. Трио «невезучие балбесы». Но на дороге всё равно опасно.
— Почему это, — Хрюша явно обеспокоился такими новостями, начав кидать тревожные взгляды во все стороны.
— Видишь ту знойную женщину?
Он показал пальцем на едущую мимо дородную крестьянку. Её большие груди и второй подбородок игриво потряхивало на каждой кочке, а сама она лузгала семечки и кидала хитрые взгляды в сторону Хрюши.
— Я видел, как она на тебя смотрит и облизывается, — зашептал Блонди. — Подозреваю, она хочет тебя сожрать. Или затащить в кусты и предаться порочным делишкам. Одно из двух. В любом случае — тебя ждёт кошмар, брат. Но если она на нас нападёт, ты уж извини, живым я ей не дамся, придётся тебе отдуваться за нас всех.
Увидев, что Хрюша на неё смотрит, крестьянка подмигнула ему и облизнулась. Парень покраснел, как варёный рак и буркнув что-то неразборчивое заспешил дальше по дороге.
— Я отвык ходить пешком, — ещё через час пути начал ныть Блонди. — Я все ноги натёр. Не для такого благородного господина, вроде меня, эта унылая пешая ходьба.
Генри, который устал так, что хотелось просто прилечь на краю дороги и не идти больше никуда и никогда, решил не показывать виду:
— Ну да, тебя-то в последнее время только на телеге и катали. Правда, два раза из них на смертную казнь везли, но это детали.
— Я слишком долго был богат и уже успел забыть каково это, быть нищим и использовать для передвижения собственные ноги.
— Слишком долго это сколько? Примерно два дня?
— Я, в отличие от тебя, ворчуна, живу днём сегодняшним. Если что и запоминаю, то только хорошее. Вот ездить на телеге было хорошо. Месить стылую грязь — плохо. Я живу и наслаждаюсь приятными воспоминаниями, а не ворчу, как старик с геморроем.