Кармен. Армия сражается храбро.
Ирма. У бунтовщиков храбрости еще больше. А мы находимся у стен собора, в двух шагах от архиепископства, цена за мою голову не назначена, нет, это было бы чересчур, но известно, что я приглашала ужинать многих известных личностей. Так что я все-таки на мушке. И мужчин в доме нет.
Кармен. Месье Артур здесь.
Ирма. Ты смеешься! Он не мужчина, а мой аксессуар. Впрочем, когда он закончит сеанс, я пошлю его поискать месье Жоржа.
Кармен. Предположим худшее…
Ирма. Если мятежники победят? Я пропала. Это – рабочие. Без воображения. Очень стыдливы и, может быть, целомудренны.
Кармен. Они быстро привыкнут к разврату. Достаточно немного поскучать…
Ирма. Ты ошибаешься. Им не до скуки. Но я еще покажу себя. Вы, девочки – другое дело. В каждую революцию появляется такая экзальтированная блядь, которая поет Марсельезу и возрождается. Ты хочешь быть ею? Другие понесут питье умирающим. Потом… они на вас женятся. Тебе понравится быть замужней?
Кармен. Флердоранж, фата…
Ирма. Браво, шлюха! Для тебя выйти замуж значит переодеться. Любовь моя, ты – нашего поля ягода. Нет, я не представляю тебя замужем. Впрочем, они думают главным образом о том, как бы нас убить. Мы умрем красиво, Кармен. Наша смерть будет ужасной и роскошной. Возможно, они захватят мои салоны, разобьют хрусталь, сломают вазы, зарежут нас…
Кармен. Они будут милосердны…
Ирма. Вовсе нет. Ярость поднимет их до свершения кощунства. В касках, сапогах, в фуражках, неряшливо одетые они предадут нас железу и огню. Это будет очень красиво, мы не должны желать другого конца, и ты тоже думаешь о нем…
Кармен. Но, мадам Ирма…
Ирма. Когда дом запылает, когда роза будет проткнута кинжалом, ты, Кармен, ты приготовишься к бегству.
Кармен. Если я хотела отлучиться, вы хорошо знаете, почему.
Ирма. Твоя дочь мертва…
Кармен. Мадам!
Ирма. Мертвая или живая, твоя дочь мертва. Думай о могиле, украшенной маргаритками и венками из жемчуга, в глубине сада… этот сад в твоем сердце, где ты сможешь его возделывать…
Кармен. Я хотела бы увидеться с ней…
Ирма (вдохновленная своей предыдущей тирадой). …ее образ в образе сада и сад в твоем сердце, под пылающим платьем святой Терезы. Ты колеблешься? Я тебе предлагаю самую желанную из смертей, и ты колеблешься? Ты трусишь?
Кармен. Вы хорошо знаете, что я к вам привязана.
Ирма. Я научу тебя писать цифры! Прекрасные цифры, мы с тобой будем проводить ночи, выписывая их каллиграфически.
Кармен (тихо). Война порождает бешенство. Вы говорили, что это банда.
Ирма (торжествующе). Банда! Но у нас, у нас есть наши когорты, наша армия, наша милиция, легионы, батальоны, корабли, глашатаи, горны, трубы, наши штандарты, хоругви, флаги, знамена… и наши цифры, которые поведут нас к катастрофе! Смерть? Это верная смерть, но с какой выправкой, в каком виде!.. (Меланхолично.) Если б только Жорж оставался таким же могущественным… И особенно, если б он смог пробиться сквозь банды и спасти нас. (Глубокий вздох.) Ты меня оденешь. Но сначала взгляну на Рашель. (Раздается такой же звонок, как и недавно. Ирма смотрит в окуляр.) Благодаря этому механизму я вижу их и слышу их вздохи. (Пауза. Она смотрит.) Христос выходит со своим снаряжением. Я никогда не понимала, почему он заставляет привязывать себя к Кресту веревками, которые приносит в чемодане? Может быть, это благословенные веревки? А вернувшись домой, куда он их девает?.. А, наплевать. Посмотрим Рашель. (Нажимает на другую кнопку.) А, они закончили. Они разговаривают. Приводят в порядок стрелы, лук, марлевые повязки, белое кепи… Нет, мне не нравится то, как они смотрят друг на друга: у них светлый взгляд. (Поворачиваясь к Кармен.) Вот опасность усердия. Все рухнет, если мои клиенты начнут обмениваться с моими девочками дружескими улыбками, подмигиваниями, подталкиваниями, остротами. Это будет катастрофа еще большая, чем если бы вмешалась любовь. (Машинально нажимает на рычаг и кладет трубку. Задумчиво.) Артур должен уже закончить сеанс. Он сейчас придет… Одень меня.