Белинская была еще там. Она заснула. В развалинах кинотеатра пахло ромашками и жасмином. Тени от стен были черные, а между ними все зеленое и голубоватое.
У ног Белинской вертелась мышка в штанах на помочах. С большими ушами и смешной мордочкой. Эту мышку мы знали по какой-то старой картинке.
Доброе солнце
На лугу еще остались незасыпанные воронки от снарядов. Коза Духа спустилась по откосу, сжевала затесавшийся в воронку сорняк. Мы сидели на лугу. Божья коровка пригнула к земле травинку и улетела на небо принести нам хлеба.
Кто-то подходит по меже. Вроде Карчмареки, но пока еще не видно. Волосы у Карчмареков светлые, в пшенице их не разглядишь. Весек лежит на боку, грызет колосок.
— Ну и жара!
— А я люблю, когда жарко.
Если прищурить глаза, солнце выкидывает во все стороны дрожащие змейки. Если совсем закрыть и повернуть к солнцу лицо, видишь только красное.
— Глядите, чего у нас есть, — говорят Карчмареки.
— Что это?
— Штука такая, еврейская.
Странная штука. Черная, похожая на оторванный каблук. Один малый дал. Дух говорит, что внутри бумага огромной силы и на ней знаки.
— Они это себе на лоб надевали, — рассказывает старший Карчмарек.
— Пошли расколотим!
Рвем зубами — не получается, слишком большая. Набираем камней. Ложимся на землю. Бьем камнем. Не поддается.
— Для чего им такие?
— Говорю, на лоб надевали, когда молились. Ты что, никогда не видел?
Бог из синагоги — мы это знали и раньше, когда евреев еще не вывезли, — в родстве со Святой Троицей. Вроде он был богом-отцом и одновременно как будто всего только его дальним родственником, к тому же виноватым, что убили сына. В квартире на первом этаже — вся семья в шапках. Раскачивались, сидя. Сквозняк гнул пламя свечей.
— Чего это они?
— Молятся.
— В шапках?
…Или праздник Тела Господня. Очень жарко. Очень много людей. Крестный ход. Звонят колокола. Толкотня. На каменной ограде можно сидеть. Бледно-голубое небо. Ксендз под балдахином. Золото; желто и бело. Девочки раскидывают цветы. Дальше, за оградой, — столы с леденцами на палочках. А еще дальше — прошмыгивают евреи. На руках повязки, на повязках звезды, почему-то похожие на зимние. Вернее, контуры звезд.
Солнце очень высоко. Железная кровля костела ослепительно сверкает.
Сидим на лугу, вспоминаем.
— Был такой старик, огурцами торговал. Не сказать чтобы жадный, подкатишься — давал иногда рассолу, задаром.
— А Шмуля нашего помните? — говорил Весек. — Не любил я его. Подлиза, ябеда.
— Может, кто вернется.
— Мама считает, навряд ли. Хоть кто-нибудь мог бы уже вернуться.
Дух говорит: его бабушка рассказывала, что спросила раз у одного еврея, чего ихний бог плохо им помогает. Советовала даже помолиться нашему.
— А он что?
— Он вроде, что бог бессмертный, а бабушка ему… Не, я точно не помню.
Жена Новачека вспоминала: «Они говорили: только бог может нам помочь». Мы спорим, сидя на лугу, всякий ли бог бессмертный.
Дух утверждает, что боги бывают разные, но настоящий — бессмертный. А вот людей бессмертием обеспечить не может.
И еще Карчмареки рассказывают, что их родители носили еду к стогу, где прятались эти… ну, из семьи сапожника. Отец Карчмареков пообещал сыновьям всыпать по первое число, если кто подойдет к стогу, но старший Карчмарек и без того знал.
— Я тоже знал.
— Ничего ты тогда не знал.
— А вот и знал!
Насчет бога — правда ли он бессмертный — у нас тоже нет единого мнения. Но что люди смертны — это да, это уж точно.
Люди смертны, и были смертны. Смертные люди по-настоящему мало чем могли помочь, да и долго помогать не могли. Новачеки, к примеру, два месяца — благо был свободный подвал. Но смертные из-за такой помощи становились еще более смертными. Новачекам повезло…
— Одни больше боялись, другие меньше…
— Уж я бы…
— Дурак ты!
День — кажется, накануне того дня, когда им всем велено было явиться. Беготня. Раздача вещей.
— Подушки могут пригодиться. Пользуйтесь на здоровье. Вернемся, заберем.
— …
— Нет, нет — не беспокойтесь.
Одна сестра, которая почему-то не попала в список, хочет пойти за другую. Чтобы той, другой, не идти. Две бегающие по двору еврейские девушки. Перебранка в квартире на третьем этаже. Крик в квартире на первом. В тот день к вечеру стало очень душно…
Маленькие мальчики во дворе, перед ними ряды окон. Тени в окнах. Хлопанье дверей. Подул ветер. Стегнул по голым ногам.