Карчмарек-отец считает, что ему хуже.
И замолкает.
Мы сидим.
— Хотя умирать и на войне… кто его знает…
И снова молчит.
Гжибовская в кухне:
— Такой хороший человек.
Мать Карчмареков:
— Святой человек!
Мы переглядываемся. Ну, может, и не такой уж он был святой. Над изголовьем кровати, однако, висит свадебная фотография в золоченой овальной рамке. Рамка сияет прямо как нимб.
В кухне Гжибовская:
— Если у него самец, наверняка выздоровеет, хуже, когда самка.
— Вот, и войну пережил… — делится с нами, почему-то именно с нами, Карчмарек.
Приходит Новачек, веселый, открывает дверь в комнату.
— Добрый день! А вы, я вижу, получше выглядите!
— Какое там…
— Про пенициллин еще не слыхали? Что-что, а уж пенициллин непременно поможет.
— …
— Ну чего это вы, пан Карчмарек?! Выше голову.
Мы выходим, спотыкаясь в темных сенцах. Идет дождь.
Через несколько дней — говорят, уже все.
— Когда?
— Ночью. Верней, под утро.
На деревьях белый иней.
— Все умрем, — говорит Весек.
Вечером мы заходим. Становимся в сторонке. Отца Карчмареков стерегут огоньки двух свечей. Руки у него сложены. Нам случалось видеть покойников, но сейчас можно разглядывать без помех. Мы стоим тихо. Через минуту закрываем за собой дверь.
— Если б можно было не умирать…
— Дурачок. Никто тебя не избавит. Хотя… это еще через сколько лет.
— Но когда-нибудь и ты умрешь.
Воздух очень холодный, дни все короче, чувствуется, что скоро зима.
В самом начале весны стоим мы с Карчмареками, Весеком и Мухой возле дровяных сараев. Рассуждаем, кому легче умирать: верующим или неверующим.
И как лучше: просто когда смерть придет, или если думаешь, что умираешь ради кого-то.
— Мировой был у вас отец.
Карчмареки кивают, но говорить им не хочется.
— Хорошо бы так жить, чтоб поездить по свету…
— И чтоб куча денег была.
— Ну и какой толк от этих денег? Лучше… лучше быть знаменитым…
У Весека была довоенная хрестоматия. В ней написано про одного такого… его повесили, а мог бы спастись, если б сказал неправду. Внизу нарисовано дерево.
— И зря не сказал.
Оттепель. Смеркается. Кругом все черно-синее. Следы на снегу глубокие.
— Живет человек — и что?.. Как жить-то и как умереть?
— Ладно вам, расфилософствовались, — махнул рукой старший Карчмарек. — Пошли, — говорит он брату, — нам пора.
Мы расходимся в разные стороны. Как будто все же, чтобы поискать ответ.
Из книги
«Балконы и шляпы»
Перевод К. Старосельской.
Орел Демокрита
— По полю идет человек. Поле пустое, без единого деревца. Погода ясная. Почти нет ветра — это важно. Вдруг на голову человека плюхается черепаха и раскалывает ему череп…
— Белиберда какая-то, — пожал я плечами. — Ты, конечно, извини, Богдан, но я тебя спросил про Метека.
Богдан минуту помолчал. В глазах его мелькали тени деревьев, проносящихся за окном нашего вагона. Поезд опаздывал и теперь мчался, наверстывая упущенное.
— Сперва, с твоего позволения, про белиберду, как ты выразился. Дело в том, что человек, который шел по полю и таким странным образом расстался с жизнью, был лыс. Над ним пролетал орел, неся в когтях черепаху. Чтоб полакомиться черепашьим мясом, орлу необходимо было разбить панцирь. Плешивую голову он принял за валун. Вероятно, лысый приостановился. В сумерках у птиц, даже у орлов, зрение слабеет. История эта произошла или могла произойти в древности.
Артур рассказывал, что казус лысого анализировался Демокритом. По мнению Демокрита, все, что с нами случается, заранее предопределено. Существуют причины, которые неизбежно вызывают те, а не иные последствия. Черепаха вышла из воды, побуждаемая, очевидно, могучей силой инстинкта. Для выведения потомства нужно, чтобы черепашьи яйца основательно прогрелись в теплом песке. Голод выгнал орла на охоту. Его добычей стала черепаха. Ну а лысый? Лысый, как всегда, в это время возвращался домой.
Богдан наклонился ко мне:
— Пожалуйста, не упрекай меня в наивности. И не настолько уж я сентиментален. Внезапная смерть лысого, конечно, драматична, но в конце концов дело происходило много веков назад. Правда, почти все мы лысеем (и это сознаем), а у Метека, когда я его видел в последний раз, голова была просто как бильярдный шар… Не в том суть. Годы, к сожалению, бегут. Мы лысеем, и ничего тут не попишешь… Однако…