– Ах, ты…! – взвыл лакей
Поэт подумал, что вот сейчас-то его точно начнут бить. Ему захотелось закрыть глаза, но он не успел. Увидел, как со стороны базара, из-за поворота вышел Райдо.
Для того чтобы оценить ситуацию, подмастерью хватило одного взгляда.
– Развлекаетесь? – спросил он, приближаясь. – Не в том месте, позвольте заметить.
– Это почему? – спросил бородатый.
Он шагнул навстречу Райдо. Мгновением позже рядом с ним оказался неприметный. Теперь Лютика держал лишь беззубый.
– Чем оно плохо, это место? – снова спросил бородатый.
Проходя мимо лакея, подмастерье на него даже не взглянул. Его интересовали лишь наемники. Остановившись напротив них, он ответил:
– Тем, что вы оказались на моем пути.
– А нам на это плевать, – заявил бородатый. – Хочешь сыграть в благородного защитника?
– Почему бы и нет? – послышалось в ответ. – Тем более, что вы имели глупость выбрать объектом забавы моего знакомого.
– Ах вот как? – бородатый зловеще ухмыльнулся.
Он извлек из-под полы короткую узловатую дубинку, быстро двинулся к Райдо. Его напарник был полностью уверен, что защитник поэта бросится наутек. Он даже промедлил, кинулся в атаку не сразу. Это все и решило.
Бородатый успел только замахнулся. Райдо саданул ему кулаком в челюсть, и тут же, крутанувшись на месте, с силой впечатал противнику в живот локоть, сбил дыхалку. Да настолько удачно, что бородач выпустил из рук дубинку. Подмастерье успел поймать ее на лету. И тут же врезал по колену как раз подоспевшему неприметному.
Дубинка, видимо, была утяжелена свинцом. Наемник упал как подкошенный, взвыл белугой. А Райдо вновь повернулся к бородатому, почти без замаха ударил его по руке. Громко хрустнула кость и наемник, прижав целой рукой к животу покалеченную, кинулся прочь.
– Я вас сейчас! – крикнул Рейдо, оглядывая поле боя в поисках противников.
Не с кем было драться. Беззубый с бородатым бежали. Неприметный ковылял прочь, постанывая и хватаясь за забор.
И все-таки по части драки мой спаситель не профессионал, отстраненно подумал Лютик. Не ощущалось в его движениях отработанности, достигаемой бесчисленными тренировками. Драться ему приходилось не раз, но схватка не является смыслом его жизни. Напор и скорость реакции, вот что позволило ему сейчас победить. Ну, еще и везение. Наемники недооценили противника, а когда поняли, какую совершили ошибку, было поздно.
Поэт вдруг осознал, что все еще стоит, прижавшись спиной к забору. Отодвинувшись от него, он вспомнил еще об одном участнике схватки. Ее вдохновителе. Не было его. Словно бы испарился, и даже непонятно, в какой момент.
– Ну и чутье… – пробормотал поэт.
– А не приходило ли тебе в голову взять и уехать из города? – спросил подмастерье, внимательно разглядывая дубину. – Учти, от тебя так просто не отстанут.
Скептически хмыкнув, он перекинул оружие через забор и скрестил руки на груди.
– Не могу, – сказал Лютик, – Я должен дописать балладу. Должен, понимаешь?
– Даже если тебе при этом проломят голову?
– Не проломят.
Поэт поднял с земли лютню и внимательно осмотрел. Она оказалась целой.
– Зачем тебе баллада? – поинтересовался Райдо.
– Это моя работа. Думаю, я для нее родился.
– И каждый должен делать свою работу?
– Именно. Не будет удачи тому, кто пойдет против натуры.
Подмастерье улыбнулся.
– Правильная мысль. Однако я оказался здесь, поскольку шел по делу. А времени остается все меньше. Вечером будь в корчме, там договорим.
Поэт смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом.
7
– Графоман, – пробормотал Лютик. – Точно – графоман.
Он в сердцах скомкал исписанный полностью с обеих сторон лист бумаги, швырнул его в угол. Горка там набралась уже приличная.
– Бумага денег стоит, – сказал кто-то за соседним столиком. – Купил бы лучше на них пива.
– Мается, бедолага, – послышалось от другого. – Каким только образом люди с ума не сходят?
Тяжело вздохнув, поэт взял очередной лист из пачки, лежавшей перед ним на столе. Обмакнув перо в чернильницу, он взглянул на проходившую мимо молоденькую служанку. Вид у той был весьма аппетитный.
– Красавица, – сказал ей Лютик. – А не желаешь ли стать еще и музой?
– Сколько угодно, – сообщила та, останавливаясь, – за деньги.
Лютик вздохнул.
– Музы работают даром.
– Даром только птички поют, – фыркнула служка и пошла прочь.
Поэт проводил ее задумчивым взглядом и вновь взялся за перо. Немного погодя под усевшимся напротив Райдо скрипнула лавка.
– Понравится тебе, если зарифмовать «дракон» и «балкон»? – спросил у него Лютик.