Рон зашевелился в кресле, взглянул сначала на звезды, потом на Жаклин и тихо, но отчетливо произнес:
— Сумасшедшая.
Жаклин, не поворачиваясь, ответила:
— Я знаю. Так меня уже называли.
Катерина скосила глаза на Каттнера и успела заметить, как тот с довольным видом ухмыльнулся. Очевидно, подобные эпитеты в адрес пилота и для него не были внове.
— Полчаса на подготовку, — сказал он. — Общий сбор у выходного шлюза.
Экипаж «Перевертыша» деловито принялся отстегивать страховочные ремни. Рубка тут же наполнилась шорохами, шуршанием и негромкими возгласами.
— Советую поторопиться, — добавила Жаклин.
— Проблемы? — нахмурился Каттнер.
— Не думаю, — Жаклин не отрывала взгляд от монитора, без труда ориентируясь в той мешанине цифровых данных, что непрерывным потоком вываливали на экран многочисленные датчики корабля. Катерине удалось рассмотреть даже контур «Перевертыша», вокруг которого ярко светились узкие разноцветные полосы. Оконцовки обоих крыльев и всю хвостовую часть схемы заливали оттенки тревожного красного цвета. Догадаться об их значении не составляло труда: чуть ли не вплотную подступали с одной стороны плотные черные скалы, а с другой — не менее плотные ледяные джунгли.
— Эта площадка мне не нравится, — заявила Жаклин. — Слишком неустойчива… того и гляди что-нибудь отвалится… и даже пошевелиться как следует негде. Предпочитаю вернуться на лед.
— Согласен, — после небольшой паузы произнес капитан. — Выступаем немедленно. А ты после выгрузки отправляйся на место первой посадки и жди дальнейших указаний. Все равно за кораблем нужно присматривать, — добавил он с усмешкой, — а тебе не привыкать.
Жаклин промолчала. Даже со спины было заметно, что перспектива остаться в одиночестве не слишком ее привлекает. Тем не менее, возражений не последовало.
«Вероятно, учла опыт предыдущего рейса на Лорелею, — с некоторой долей злорадства подумала Катерина. — И поняла, что спорить с Каттнером абсолютно бесполезно. Ничего, ничего… думаю, без тебя будет только спокойнее. Хотя Джошуа может нас не понять… если, конечно, он еще здесь… и если до сих пор помнит о красавице Жаклин, с которой когда-то так мечтал познакомиться. Терпи, Джош, терпи… у тебя еще будет время… надеюсь.»
Катерина с усилием впихнула последний баллон с воздушной смесью на пассажирское сиденье антиграва и по короткому пандусу сошла на покрытую ледяной коркой поляну.
Рядом с правой опорой «Перевертыша» стоял Эдвард Каттнер и, задрав голову, смотрел в сторону скального массива, скрывавшего вход в убежище. Катерина проследила за его взглядом. Капитан, не отрываясь, разглядывал каменное изваяние крылатого демона, украшавшего своим присутствием макушку Кошачьей горы. Отраженный сугробами свет корабельных прожекторов лишь слегка подсвечивал огромную скульптуру, оставляя простор для воображения. Черная бестия выглядела воистину устрашающе. Вся ее поза свидетельствовала о полной готовности к нападению, а гипнотические глаза сияли кроваво-красным огнем, проникая до потаенных глубин души и убедительно подтверждая самые агрессивные намерения. Казалось, еще секунда, и бестия спрыгнет со скалы, чтобы разорвать незадачливых наблюдателей на мелкие кусочки.
Катерина совсем забыла, какое впечатление способен произвести каменный демон на неподготовленного человека. За долгие годы, проведенные в убежище, он успел стать для нее ничем не примечательной деталью пейзажа. Как и для Рона с Джошуа, впрочем. Однако Каттнер, Алекс и Жаклин — совсем другое дело…
Снежная шапка, когда-то скрадывавшая подробности крылатой фигуры, теперь полностью исчезла, отчего скульптура вновь обрела первоначальный вид. Судя по всему, белое покрывало было безжалостно сдуто гравитационной подушкой «Перевертыша» в момент посадки. Зато гигантские сугробы окончательно похоронили под собой вход в пещеру, и в этом тоже присутствовала доля вины звездного корабля. Казалось, весь снег с площадки скопился теперь у подножия горы, замаскировав вход в убежище так, что отыскать его не смог бы и самый внимательный взгляд. Если бы не прямое указание в виде прилепившейся к скале бестии.
Катерина подошла и встала рядом с капитаном.
— Чей это портрет? — не поворачивая головы, неожиданно спросил он. — Твой или Рональда?
«Странный вопрос, — она равнодушно пожала плечами. — В те времена, когда жили создатели этого изваяния, нас с Роном еще и на свете-то не было. Как и никого из ныне живущих землян. Надо полагать, Каттнер имеет в виду всего лишь способности к метаморфизму.»