Землян на алтарное возвышение не пустили, разрешив наблюдать за церемонией только со стороны. Исключение по просьбе Катерины было сделано лишь для Алекса. Да и то, все, что ему позволили — подойти вплотную, но ни в коем случае не переступать обозначенной Фларом границы. Алекс не обижался, он прекрасно понимал, что Кэт и так сделала для него все возможное и невозможное. Уговорить сурового жреца — на самом деле та еще проблема, это он сознавал очень даже отчетливо.
— Как видишь, я сдержала слово, — сказала ему Катерина. — Думаю, твой шеф будет доволен. Ты воочию увидишь весь процесс превращения обычного человека в метаморфа, как я и обещала. Можешь даже вести запись, но только так, чтобы не спугнуть Флара. Постарайся сделать это незаметно, потому что жрец на редкость умен. Почти так же как упрям. Мне неизвестно, как он отнесется к видеосъемке, если поймет, что ты не обычный наблюдатель.
— Постараюсь, — ответил Алекс.
— А мы продублируем тебя отсюда, — заверил Каттнер, настраивая аппаратуру связи. — К тому же, было бы очень несправедливо, если бы Жаклин не смогла увидеть это вместе с нами.
Он повел рукой над широкой полированной пластиной приемника, и над ней мгновенно появилось и повисло в воздухе объемное изображение пилота «Перевертыша». Канал связи работал безупречно.
— Жаклин! — произнес Каттнер. — Включи видеофиксацию всего, что сейчас здесь произойдет.
— Принято. Включаю. Далековато, конечно, но, думаю, ваша камера справится. Главное — не загораживайте обзор.
— Насчет этого можешь не волноваться, — заверил ее Каттнер, после чего повернулся к Катерине. — Ну вот. Надеюсь, ничего существенного упущено не будет. При любом раскладе.
— Так, — сказал Алекс. — Я пошел. Кажется, сейчас начнется самое интересное.
Он торопливо выдвинулся вперед и замер в ожидании перед самым алтарем, не нарушая, впрочем, установленного Фларом запрета.
Джошуа проводил его внимательным взглядом, после чего посмотрел на лежащего неподвижно Алексея и сказал, ни к кому особенно не обращаясь:
— Больше всего это смахивает не на процедуру излечения, а на принесение жертвы.
Катерина промолчала, лишь крепче стиснула зубы. А Рон хмуро заметил:
— У меня те же ощущения. Особенно, если учесть, что алтарь изначально и есть место для жертвоприношения.
— Неважно, как это выглядит, — твердо сказал Каттнер. — Главное — результат.
Он повернулся к замершей в неподвижности Катерине.
— Все будет хорошо. Не волнуйся.
Она не ответила. Непонятно было, услышала ли она слова Каттнера вообще.
Флар полнял вверх обе руки и громко, нараспев, начал произносить какие-то слова. Оба жреца тут же сорвались с места и склонились над раскрытым настежь контейнером. С великой осторожностью они извлекли оттуда прозрачный сосуд, наполненный черной маслянистой жидкостью, более всего напоминавшей деготь или мазут. Словно великую драгоценность они поднесли его к краю большой каменной чаши и, резко опрокинув, вылили туда почти половину содержимого. После чего, плотно закупорив, аккуратно вернули на место.
Затем наступил черед следующего сосуда. Когда на свет явилась большая стеклянная банка, до верху заполненная золотистой пыльцой, Рон нахмурился и с неудовольствием произнес:
— А это-то здесь зачем?
Катерина прекрасно понимала его чувства. Лучше, чем кто-либо другой. Для нее и для Рона пыльца arbor fern прочно ассоциировалась с убийственным синдромом Бергмана-Флетчера, унесшим на Лорелее немало жизней. И лишь по счастливой случайности не погубившим ее собственную. Осознать, что золотая пыльца способна не только убивать, но и способствовать исцелению отчего-то никак не получалось.
Один из жрецов высыпал часть пыльцы в чашу, добавил туда немного прозрачного сока из хранящегося в контейнере стеклянного сосуда, а другой сразу же принялся все это интенсивно перемешивать резным деревянным жезлом с утолщением на конце.
Флар ни на секунду не прерывал своих песнопений. Катерина, в совершенстве владевшая наречием лорнов, с изумлением поняла, что не может разобрать ни слова. Язык, на котором говорил жрец, был ей абсолютно неизвестен. Она могла поручиться за то, что никогда не слышала ничего подобного.
«Вероятно, так говорили те, кто оставил в наследство лорнам подземные убежища… идрагоценный папоротник… и нас, метаморфов, — ослепительной молнией мелькнула в ее голове безумная догадка. — Если это правда, то вот вам и очередное открытие…»