Однако, судя по всему, непрерывные толчки являлись делом рук нависшей над пультом Жаклин, изо всех сил старавшейся выровнять практически вышедший из повиновения корабль. Как ей это удается, Джошуа абсолютно не представлял. И удается ли вообще. Сам он ни за что не сумел бы в таких условиях не то что попасть рукой в нужное место на пульте, но даже просто считать показания с монитора. Несмотря на суровую подготовку космического десантника. Тренировки… Да, были тренировки, и очень даже непростые, особенно в полевых условиях. Но настолько изматывающих он при всем старании припомнить так и не сумел. Уважение и восхищение действиями Жаклин взлетели просто на недосягаемую высоту.
«Говорили мне, что если уж из женщин получаются пилоты, то только самые лучшие, — думал он в редких промежутках между толчками. — А я почему-то не верил. Пусть теперь хоть кто-то попробует мне что-нибудь сказать. Я готов набить морду любому, кто станет в этом сомневаться.»
Импульсы маневровых двигателей следовали один за другим, и казалось, выматывающей душу пытке не будет ни конца, ни края. Джошуа отчаянно лязгал зубами при каждом рывке и озабочен был лишь одним: как бы в жуткой тряске не откусить себе язык. Поэтому не сразу расслышал приказ Жаклин:
— Связь! Сообщи, что мы падаем!
«Связь?.. Какая еще связь? Зачем?» — рассеянно подумал Джошуа, отчаянно заскрипев зубами во время очередного рывка.
— К-какая с-связь? — крикнул он. — С к-кем?
— С Господом Богом, кретин! — рявкнула Жаклин. — С Лорелеей, конечно! Наши должны быть в курсе! И о провале переговоров тоже! Ну же, соберись!
«Вот уж, действительно, кретин! — подумал Джошуа. — Последние мозги, как видно, растрясло.»
Он нашел взглядом на пульте перед собой панель радиостанции и с радостью убедился, что красных аварийных огней на ней нет. Появилась надежда, что сообщение успешно дойдет до адресата.
Тряска внезапно ослабла. Видимо, Жаклин удалось, наконец, выровнять многострадальный корабль ударами маневровых двигателей, и дальнейшего вмешательства в траекторию падения пока что не требовалось. А может, совсем наоборот, Джошуа не стал разбираться. Он включил радиостанцию и хриплым голосом произнес:
— Мэйдей, мэйдэй. Говорит «Перевертыш». Мы падаем… Алекс, ты слышишь? Корабль подбит. Наш друг Лейн, скорее всего в ярости и жаждет реванша… Район падения — Рейнское море неподалеку от Кошачьей горы. Существует опасность ядерного взрыва… Мэйдэй, мэйдэй… Алекс, ты слышишь? Говорит «Перевертыш»…
— Ну, что там? — спросила Жаклин.
— Глухо, — ответил Джошуа. — Наш сигнал уходит, за это я ручаюсь. Но приема нет. Непонятно, то ли у них проблемы, то ли у нас.
— Пожалуй, это уже неважно, — сказала Жаклин, не отрываясь от монитора. — В конце концов, ядерный фейерверк они наверняка не пропустят. А уж сложить два и два…
Джошуа нервно сглотнул. Участие в ядерном фейерверке в качестве основного действующего лица оптимизма не добавляло. Почему-то хотелось обойтись без экстрима…
— Ты абсолютно уверена насчет взрыва? — спросил он в надежде, что она развеет его опасения: «Да нет, что ты… вероятность летального исхода на уровне статистической погрешности…»
— На все сто, — ответила Жаклин. — Взгляни на схему.
Магнитная ловушка правого ускорителя сияла ярко-желтым светом с легкой оранжевой примесью по краям. Джошуа понял, что обещанный Жаклин «Бум!» наступит совсем скоро, как только желтый цвет сменится красным.
«Неужели не успеем? — подумал он, лелея в душе абсолютно иррациональную надежду на то, что успешная посадка сама по себе сумеет уберечь их от взрыва. — Не верю! Не можем не успеть! Ну же, Жаклин, вся надежда на тебя!»
В нижней части центрального экрана внезапно появилась ровная светлая полоса. Она росла и ширилась, и вскоре уже занимала не менее половины видимого пространства.
«Рейнское море, — подумал Джошуа. — Посадочная полоса подана. Будем справедливы: ни один аэропорт прошлого никогда не имел в своем распоряжении настолько широкой и протяженной полосы. Промахнуться мимо нее не получится даже при самом сильном желании. Главное, чтобы конечная точка маршрута располагалась не слишком далеко от Кошачьей горы. Если между „Перевертышем“ и убежищем пролягут тысячи километров, то нас не спасет даже успешная посадка.»