Ксенофобы чертовы! Едва встретив на своем пути кого-то, отличающегося от вас по облику, образу жизни либо по уровню развития, вы сразу же классифицируете его как врага и моментально хватаетесь за оружие. Убить, стереть с лица планеты, чтобы и духу проклятой твари здесь больше не было! И как только она посмела ходить с вами по одной земле и дышать одним воздухом! Смерть чужакам! А если не так, то вам и жизнь будет не в жизнь. И при этом совершенно неважно, что так называемый враг вполне может оказаться гораздо цивилизованнее и умнее вас, столь уверенных в собственном превосходстве. Эх, люди, люди… как были дикарями с начала времен, так ими и остались. Только вместо дубины у вас в руках теперь автоматы и лазерные пистолеты. Про ядерные бомбы я вообще молчу…
Лорелее просто несказанно повезло в том смысле, что никто пока не сумел обнаружить на ней что-то особо ценное, такое, чего нет больше ни в одном другом уголке вселенной и без чего землянам ну просто никак не обойтись. В противном случае и здесь случилось бы пресловутое покорение природы, выразившееся в уничтожении лесов, отравлении рек и атмосферы. Не говоря уж о лорнах.
Права Кэт, ох как права! Как только земляне прознают о чудесных свойствах папоротника, катастрофы не избежать. Причем, как на Земле, так и здесь, на Лорелее. А лорны… что ж, лорны… Если вдруг они станут помехой на пути прогресса и цивилизации, то тем хуже для них.
Джошуа вдруг показалось, что автоматные очереди стали более короткими и редкими, к тому же звучали теперь довольно глухо, словно издалека.
Ну, конечно, так оно и есть. Теперь они преследуют Кэт в джунглях.
Проклятая дверь! Если бы не она, я показал бы вам, что значит настоящий, хорошо подготовленный противник!
Джошуа даже захлебнулся от переполнявших его ярости и отчаяния. Он изо всех сил зажмурился и представил себе, как в щепки разносит непреодолимую преграду, вставшую между ним и Кэт. Руки сами собой напряглись, буграми вздулись могучие мышцы… Ослепленный ненавистью, он даже не осознавал, что с ним происходит. Одежда внезапно затрещала по швам и опала на пол рваными лоскутами. Пальцы рук неожиданно удлинились и обзавелись внушительных размеров когтями, оставляющими на металлической поверхности глубокие сверкающие борозды.
И тогда Джошуа закричал. Это был крик не человека, а зверя. В бешенстве он ударился всем телом о проклятую дверь и мгновенно сорвал ее с петель. С ужасающим грохотом металлическая плита рухнула на пол. Джошуа вихрем пронесся по коридору, безо всяких усилий высадил наружную дверь и вывалился из коттеджа.
Свобода! Наконец-то, настоящая свобода! Ну теперь держитесь! Только посмейте встать у меня на пути! Я вам не какая-нибудь благородная девица, пусть и в непривычном для вас обличье, в которую можно безнаказанно стрелять и устраивать на нее облавы. Так что в случае чего церемониться точно не стану. Думаю, бывший десантник еще способен вас кое-чем удивить.
Джошуа каким-то незнакомым усилием расправил за спиной огромные черные крылья, ударил по земле длинным шипастым хвостом и рванул прямо в джунгли, на звук выстрелов. Ветви хлестали его по плечам и щекам, но Джошуа не замечал ничего.
Скорее, скорее… Еще немного, Кэт… держись, я сейчас…
Ноги сами принесли его на знакомую поляну. Черная крылатая фигура бессильно распласталась под огромным деревом, и с первого взгляда Джошуа понял, насколько крепко ей досталось. Одно крыло было вывернуто под каким-то неестественным углом, а другое безвольно свисало жалкими лохмотьями, на которые жутко было смотреть. Две страшные раны — в живот и плечо, из которых толчками вытекала кровь. Не зеленая. Красная. Обычная человеческая кровь.
Джошуа упал на колени.
— Кэт! — позвал он в безумной надежде, что еще не поздно, и она сможет его услышать. — Кэт, это я, Джош…
Кэт медленно подняла голову и открыла глаза. Взгляд постепенно стал осмысленным.
— Джош?.. — прохрипела она. — Не может быть…
— Может, Кэт, может. Это действительно я… Сейчас, подожди…
Он прикрыл глаза, сосредоточившись на мысли о своем нормальном человеческом облике, пока, наконец, не почувствовал, что да, метаморфоза закончена. Он снова человек.
— А теперь похож? — спросил он, открывая глаза.