…Я же – чайку вороном назову…
Между кошкой и волком
Ложись и слушай, а я скажу Про серого волка из Анжу, Про серую кошку из Орджо, Про то, как собрался и в ночь ушел.
На желтом пляже сопят тела, Спешат из города катера, И дельтаплану лететь пора Туда, где чайки кричат парад.
В пещерной келье уснул монах - Давно запутался в именах. Бери любое, храни, меняй - Вовек не сможешь забыть меня.
Шальной жар-птицей плясал закат, И пахло дымом от рюкзака. Густело небо, суля грозу. Упало платье мешком в росу...
И где бы ты ни был — Анжу, Прованс, В кафе на Невском мечал о нас, Прости, что станет твоей душой Зеленый камешек из Орджо.
Арабеска
Карусельным галопом кружится курорт. Катера и дельфины торопятся в порт. Жарит солнце нещадно и слепо. Слепок тела в песке – это лето. Накупи ерунды, окунись в кутерьму, Оттянись шебутной отдыхайкой в Крыму… Полюбуйся – из хлама и гама Поднимается замок Альгамбра. На плаще из плюща угнездились стрижи, Башни тянутся к небу – попробуй скажи Белый стих на летучей латыни, Поцелуй арабеску святыни. «Мав-ри-тан…» — колокольчик ответит «король». На гранитной ступени сереет перо. Тонет в нотах виола-да-гамба И встает из фонтана – Альгамбра. По карману ли Крыму испанская грусть? От Гренады до Рима я не доберусь. Без крепленой, безбашенной визы Мне закрыты твои парадизы. Ты играй на бродвее, покуда в цене. Я останусь в зеленой кипучей волне Витражом золоченого замка. Змейкой «з» небывалого завтра. Ах, Альгамбра, Гранада, кровавый гранат, Кастаньетовый отзвук былых канонад. Карменсита сидит у камина, Время медленно тикает мимо. И пускай на курорте царит круговерть, Над людской суетой насмехается смерть. Мы с тобой – словно альфа и гамма. Два кирпичика замка Альгамбра.
Танец Шивы
Мы не ржавеем покуда живы - Мотор глуши. По всем дорогам танцует Шива А ты дыши. В белесом небе открылись люки, Ни сна, ни пса. Таись в пещере от Кали-вьюги Гоняй апсар. Гора сбежала от Магомета, Надев никаб. Монета бита листочком лета Тебе никак. Кудрявый Некто, дразни циклопа, Смотри в огонь И в Антарктиду антициклона Веди вагон. Твоя Цитера – моя цитата. Молись богам, На желтом брюхе аэростата Рисуй лингам. Глотни абсурда, снежком молочным Присыпь, забудь… Танцует Шива и это точно Последний путь.
Стелла Марис
Старый юнга на корме читает Юнга Серый парус пахнет скумбрией и псиной Выбираем между Севером и Югом, Делим прибыль, синяки и апельсины. Мы сегодня октябрята. Нам кленово. Кинем невод в сине море и отчалим. Книгу жизни переписывать по-новой, Предпочесть очарование печалям. Честь по чести, карта черва, час намечен, Но мостки на отчий берег обломались. Трижды меч цареубийцы тронет плечи И взойдет над горизонтом Стелла Марис. Порт приписки записных космополитов - Китеж-сити, Атлантида или Юта. Сбереги до возвращения молитвы, Выбирай — крыло, кибитка и каюта. Милый дом опять зовем Чумацким шляхом, Восходящим током ветра, лунной трассой. Папа Шива притворяется Аллахом, Галька с Финского залива — желтым трассом. Мы отправимся в поход на толстых пони. Дни изменчивы, а ночи неизменны. Старший Плиний перечитан и не понят. Южный берег засыпает снежной пеной...
Старая книга
Эту книжку подарили нашей Тане В благодарность за хорошую учебу Чтобы Таня засиделась на диване, Вышла замуж за начитанного чтобы... А у Тани контрамарка до Алтая, В рюкзаке зеленый чай и пачка гречки. У шамана философия простая - Коль ты галька то лежи в верховьях речки, Коль ты елка уцепись за склон корнями, Коль ты сойка — разговаривай с рябиной. В нижнем мире не считают время днями, В верхнем мире не являются с повинной. Таню дернули на дальние кочевья, Книжку бросили, а может и забыли. На зимовье спирт, сгущенка и печенье И песцы-бродяги скачут в снежной пыли. Для геолога есть карта и задача - Переправить образцы, укутать уши, Ну а он сидит у печки чуть не плача - Сукин сын, а как строчил, негодник Пушкин! ...Получил твое письмо, товарищ Таня. Не питаю ни приязни ни презренья. Сердце отдано работе и Алтаю, В котелке лосось и местные коренья. Нынче ветер, завтра в лес по золотишко. Пан шаман твердит про белого медведя. Накопились неучтенные излишки, Передам в Москву как только кто поедет. Береги покуда любишь эту книжку, В ней все просто — жил старик а с ним старуха. И носи хотя бы год косую стрижку. Дальше — замуж. Или в ГИТИС. Или в "Муху". Дальше не было. Оборвана страница. Кто-то Пушкина пустил на самокрутки. Разорвалась Шемаханская царица. Разлетелись желтой пылью незабудки. ...До утра сидел задумчивый геолог. Написать Наташе? Или Валентине? Одиночки-пауки зевали с полок. И следы по снегу в чащу уходили.