— Эй, вы, комки запёкшейся грязи! Ко мне! — крикнул я, и мои слова подхватило эхо, разнося их по палубе.
Реакция гоблоты была мгновенной, хоть и абсолютно хаотичной. Гоблины посыпались из всех щелей, как тараканы из-под печки. Они толкались, спотыкались о собственные ноги и яростно рычали друг на друга: «Мое место!», «Отодвинься, прыщ вонючий!», «А я первый к Владыке прибежал!».
— Построиться в шеренгу! Немедленно! — скомандовал я, разрываясь между тем, чтобы рассмеяться, и желанием прикрыть глаза от стыда за поведение своих «слуг».
То, что получилось, шеренгой можно было назвать с очень большой натяжкой. Скорее, это было кривое подобие пиявки, извивающейся в агонии. Один гоблин упорно пытался влезть на плечи к соседу, визжа: «Я выше! Я главнее!». Другой, с перекошенной треуголкой набекрень, отчаянно рылся в носу, явно пытаясь найти там стратегические запасы.
— Прекрасно, — процедил я, обходя это «великолепие». — Просто образец воинской доблести. Сейчас мы это исправим.
Тренировка началась с простого: построение, шаг на месте, повороты. Это напоминало попытку научить стаю пьяных енотов балету.
— Напра-во! — скомандовал я.
Половина гоблинов повернулась налево, врезалась в другую половину, и началась потасовка. «Я тебя съем!», «Сам ты кривоглазый червяк!», «Владыка, он мне ухо отгрыз!».
— Тишина! — мой голос прокатился по палубе, и они замерли. — Сейчас будет новое упражнение. Ползём по-пластунски!
Визг стоял оглушительный. Они с радостью швырнулись на грязные доски и принялись ползать, ожесточённо пиная и кусая друг друга за пятки. «Дай проползти, жаба!», «Это моя лужа!», «Я змея! Ш-ш-ш-ш!».
— А теперь… Атака на невидимого врага! — провозгласил я.
Это привело их в полный восторг. Они с дикими воплями «За Владыку!» и «За бекон!» бросились на воображаемых противников, вот только при этом «случайно» колотя друг друга кулаками и даже пытаясь бить прикладами своих ржавых пистолей, которые, к счастью, я приказал не заряжать, пока враг не покажется на горизонте. И уж тем более я запретил им под страхом смерти стрелять без моего приказа.
Все же тихо хмыкнув, я наблюдал за этим абсурдным цирком, и моё настроение наконец-то улучшилось. Да, они были уродливы, глупы и пахли как помойка, но в их жадной до одобрения преданности было что-то… трогательное. И чертовски полезное. Чтобы закрепить успех, я указал на самого шустрого гоблина в полосатой тельняшке, который тщетно пытался отнять свою же треуголку у соседа.
— Ты! Лезь на воронье гнездо и доложи, что видишь! — отдаю ему приказ.
— Ура-а-а! Меня выбрали! — завизжал счастливец, тут же забыв про головной убор, и помчался к мачте, ловко карабкаясь по вантам, как обезьяна.
Остальные гоблины в мгновение ока забыли про «войну» и, задрав головы, стали смотреть на него, галдя: «Упадёт!», «Не упадёт!», «Прыгай вниз, мы тебя поймаем!». Процедив нечто не совсем цензурное, я наблюдал, как гоблин осматривается, хотя в этом не было и никакого смысла. В Бездне не было привычного искривления земли, а потому можно было просто подойти к борту и посмотреть вдаль.
Отчего радостный крик гоблина меня немного удивил и заставил забиться сердце быстрей в предвкушении.
— Вижу-у-у землю! — раздался сверху его ликующий крик.
Гоблота весело рассмеялась, не поверив ему, я же двинулся к борту корабля. Гоблины почтительно расступились, продолжая тыкать пальцами вверх и продолжая уговаривать своего товарища спрыгнуть вниз, но тот прекрасно понимал нрав своей «родни», а потому на провокации не поддавался, лишь показывая всякие неприличные жесты в ответ.
И правда, впереди, посреди всепоглощающей темноты, сияла неоновая точка. Но это был не мрачный замок из легенд. Она переливалась всеми цветами радуги, словно гигантский маяк,
— А вот и Замок Дверей, — раздался задумчивый голос Никс. Она бесшумно возникла на перилах, и её шерсть встала дыбом. — Это место… изменилось. Раньше оно не сверкало, словно ёлочные игрушки. И я совсем не уверена, — её хвост нервно дёрнулся, — что эти изменения к добру…
— Но у нас ведь всё равно нет иного выбора? — я широко ухмыльнулся, ощущая, как азарт вытесняет осторожность.
Кошка молча кивнула, не отводя взгляда от сияния.
— Тогда полный вперёд! — скомандовал я, и «Летучий Голландец» послушно исполнил мой приказ. — И будь что будет.
На моём лице расплылась ухмылка. Я либо заведу там новых друзей, либо моя шпага впервые отведает чужой крови. Оба варианта меня вполне устраивали. Я устал от ожидания, теперь я жаждал показать себя миру, напомнить всем о роде Бальтазар. МЫ вернулись! На зло врагам и недоброжелателям. И пускай сестра частенько пропадает в большом мире, не бывая дома неделями, но мне только предстояло увидеть реальный мир, мое вынужденное домашнее заключение неумолимо подходило к концу.