Пока Сонми барахталась на коленях, пытаясь прийти в себя, над ней склонился Люциус, с показной заботой, в которую она уже совершенно не верила, он вытер носовым платком ее лицо, стирая блевотину с ее щеки. В этот момент на лице парня сияла самая что ни на есть счастливая, безупречная улыбка. Тот самый свет, о котором она читала в книжках, исходил от него буквально физически, подсвечивая его изнутри и делая его похожим на безумного ангела, ведущего её прямо в преисподнюю. Он не мог быть светлым, но его свет был настолько интенсивным, что, казалось, мог даже обжечь. Она еще никогда ни с чем подобным не сталкивалась.
— Так-то лучше! — весело произнес он, убирая платок. — Мой враг не должен выглядеть жалко! Что тогда подумают обо мне? Так что вставай на ноги Сонми, не позорь меня! Хоть насмехаться над врагами и весело, но это быстро наскучивает, так что не давай мне слишком много поводов. Если же ты разочаруешь меня, — в этот момент глаза парня налились пугающим золотом, отчего Сонми замерла, не отрывая взгляда зачарованно смотря на него снизу вверх. — То я убью тебя собственными руками… — пугающе серьезно закончил он.
Сонми сглотнула, она сразу поняла, что он не шутит. Если она разочарует этого безумного Светлого мага, то он ее убьет и слезинки после этого не прольет. Светлые маги так себя не ведут, хотелось ей закричать, но вместо этого, рукой откинув протянутую руку Люциуса, она решительно поднялась, мрачно посмотрев на этого безумца. А ведь Мэри сказала, что она будет его наставником какое-то время, с ужасом осознала она.
За что со мной так поступила госпожа⁈ Именно такая мысль крутилась у нее в голове. Ей ужасно захотелось узнать этот ответ, но прежде… ей еще только предстояло вернуться обратно живой. Стиснув цевье своего пневматического страйкбольного автомата, который она лишь чудом не потеряла, ее взгляд стал до ужаса решительным, она, наконец, поняла, что на кону стоит ее жизнь. Она все это время будто пребывала в каком-то дурацком сне, но сейчас она проснулась и была готова бороться до последнего за свою жизнь.
Люциус внимательно посмотрел ей в глаза, она каким-то чудом даже не вздрогнула, встретившись с его золотыми… тоннелями в ад, которые словно состояли из жидкого золота. Убедившись, что она более чем серьезна, он удовлетворенно кивнул.
— Так-то лучше враг мой, — почти с нежностью произнес он.
После чего с обаятельной улыбкой кивнул, куда-то в зияющую пустоту за бортом. На секунду сердце девушки пропустило удар, чтобы забиться чаще. И все же он был дьявольски красив. Сонми, превозмогая тошноту и головокружение, посмотрела в ту сторону, куда указывал Люциус… и застыла в шоке.
Из тьмы на них надвигалось нечто. Бесформенное, огромное, сотканное из шепота тысяч голосов, звучащих на её родном языке. Она услышала голос матери, строго спрашивающей, почему она не первая в классе. Увидела лица одноклассниц, смотрящих на неё с холодной насмешкой. Поняла, что это не просто монстр. Это был её самый главный, самый древний страх. Страх не оправдать ожиданий. И он был уже здесь… и она даже не могла завизжать от ужаса, ведь Люциус все еще внимательно наблюдал за своим врагом.
Из тени, отбрасываемой грот-мачтой, за парой наблюдали два серебристых глаза. Никс сидела неподвижно, свернувшись калачиком, но её внимание было приковано не к надвигающемуся кошмару Сонми, а к самому Люциусу.
— Всё же он светлый, — пронеслось у неё в голове с лёгким удивлением, смешанным с горькой иронией.
Выращенный среди тёмных, изолированный от мира, прошедший через насмешки и попытки убийства собственной родни, но всё же… Светлый. Почему она так подумала? Несмотря на всю его показную жестокость и готовность убить, он всё же дал этой девочке шанс. Даже объявив её врагом, он не стал добивать её в момент слабости, а лишь подтолкнул к тому, чтобы она собралась. Эту искру в нём ещё не успели, или не смогли вытравить. Хотя, чёрт побери, они очень постарались.
Покачав головой, Никс с неохотой признала: Игорь был прав. Он вовремя выдернул парня из-под жерновов «воспитания» семьи Бальтазар. Правда… и цену за это заплатил немалую. Игоря не было с ними на корабле по одной простой причине. Прямо сейчас он перерождался в Кошмара. Он добровольно разорвал свою связь с фамильным источником, тем самым якорем, по которому его в любой момент могли призвать обратно в проклятое поместье. Он отказался от всего, чтобы дать внуку хотя бы призрачный шанс на свободу.