Кровное родство не гарантия близости, иногда это лишь обмен разочарованиями и болью, растянутый на годы. Иногда нужно отступить на шаг, чтобы увидеть: тень, которую ты всю жизнь принимала за великана, отбрасывает всего лишь хрупкая, несчастная женщина со своими тараканами в голове.
Сонми поборола этот страх выстрелом в упор и смехом. Принятием силы, которую та самая женщина так боялась в ней увидеть. Она разжала кулак, и тень рассыпалась, уступая место обычной коже. Дрожь окончательно ушла. Взгляд стал ясным. Она больше не была той девочкой, которая тряслась от страха перед взглядом матери. Она была ведьмой, в чьих жилах текла сила поверженного Кошмара.
И первый урок, который она усвоила сегодня, был преподан не в стенах Академии, а на палубе призрачного корабля сумасшедшим светлым магом: иногда, чтобы обрести себя, нужно посметь рассмеяться в лицо своему страху. Эта жизнь была с этого дня только ее, а не ее матери, которой она уже больше не желала угодить.
Стоя у штурвала, я бесцельно поворачивал рулевое колесо, с интересом наблюдая, как Сонми наконец-то отходит от шока. Она сидела, скрестив ноги, на палубе, с закрытыми глазами, пытаясь, как я предполагал, установить контакт со своей новой силой. Гоблины, нажравшиеся до отвала, мирно похрапывали в углах, устроившись в подобии собачьих лежанок из обрывков парусины.
Эту мирную картину нарушило лишь легкое прикосновение к моей ноге. Я опустил взгляд. Никс сидела рядом, ее серебристые глаза были прищурены, а хвост медленно и лениво поводил из стороны в сторону.
— Ну что, птенчик? — ее голос прозвучал тихо, без обычной насмешливой певучести. — Понравилось играть в наставника?
— Не понимаю о чем ты говоришь, — сухо отвечаю, сложив руки на груди, — Я просто дал своему врагу шанс стать сильней. Ведь чем могущественнее мой противник, тем слаще будет победа над ним…
Никс лишь фыркнула, запрыгнув на поручень.
— Конечно, конечно, — протянула она. — И твоя щедрость точно не имеет никакого отношения к тому, что ты и сам бы хотел, чтобы тебе помогли с твоим страхом?
Мои пальцы непроизвольно сжали дерево штурвала. Я резко повернулся к ней:
— Не говори ерунды! — чуть резче, чем хотел, отвечаю. — Я встречу свой страх с улыбкой на лице!
— И тебе совсем не требуется помощь? — мягко уточнила Никс, заглянув мне в глаза. Ее голос был необычайно серьезен. — Ты действительно способен САМ справиться со своим страхам Люциус? Либо ты собрался героически сдохнуть, во славу бессмысленных древних обычаев? Предки БУДУТ тобой гордиться Люциус, а, если даже нет… то зачем ТЕБЕ их одобрение? Они уже прожили свою жизнь, а тебе стоит прожить СВОЮ.
Я замер, ощущая, как по спине пробегают мурашки. Она говорила слишком точно, будто заглядывала прямо в самую черную дыру у меня в груди.
— Откуда ты знаешь? — холодно выдохнул я, мой голос прозвучал с явной угрозой. — Ты прочла мои мысли? Что за черную магию ты применила на мне?
Никс тяжело вздохнула в ответ, а в ее взгляде внезапно появилась глубокая, многовековая усталость.
— Потому что я видела, как твой прадед Казимир плакал в подушку от того, что его отец предпочитал ему старшего брата. Потому что я видела, как твоя прабабка Агата травила соперниц не потому, что они были ей опасны, а потому, что боялась, что они окажутся лучше нее и отнимут последние крохи внимания отца. Вы, Бальтазар, как будто созданы из одних и тех же страхов и комплексов, приправленных нездоровыми амбициями. И ты… ты не исключение. Ты просто пытаешься прикрыть свой страх бравадой. Удивительно трогательно, надо признать, — грустно улыбнулась она под конец.
Я хотел рассердиться. Хотел закричать, что она ничего не понимает. Но слова застряли в горле. В ее словах была горькая правда.
— Мой страх… меня убьет, — киваю ей, — но таков мой путь ублюдка из семьи Бальтазар. Я буду смеяться в смерти в лицо и будь что будет… — упрямо отвернувшись.
Никс мотнула головой, и в ее глазах мелькнула знакомая усмешка.
— Ты говоришь, как истинный Бальтазар, — кивнула она, — и для темного члена семьи это даже неплохо. Здоровый эгоизм еще не навредил ни одному темному, вот только… — покачав головой. — Ты светлый Бальтазар, там, где темный обретет силу, ты обретешь лишь разочарование и слабость. Они учили тебя как темного мага, но ты светлый и должен это принять, либо в скором времени погибнешь.
С этими словами она спрыгнула с ящика и снова потерлась о мою ногу.
— Ты больше не один, птенчик. У тебя есть я, и даже твой первый «враг», — позволила она себе усмехнуться в усы. — Когда-нибудь эта связь может обернуться против тебя. Но здесь и сейчас сделай ее своей силой, не будь Бальтазаром до конца, которые предают даже тех, кто пытается им помочь.