Отсалютовав рапирой безмолвным витражам с лицами моих предков, я спрыгнул на прогнивший настил, слыша под ногами треск досок. Несмотря больше назад, я ринулся вперед. Пускай в этой битве невозможно победить, но я НИКОГДА не сдамся, пока в моих жилах есть хоть немного крови! Приняв решение имей смелость идти до конца, а там будь что будет.
Никс тяжело вздохнула, наблюдая, как Люциус в компании восторженной гоблоты ринулись в ворота фамильного поместья. Худшие ее прогнозы сбывались буквально на глазах. Она пыталась ему помочь, показать, что можно черпать силу в своей слабости, что решить все силой у него не получится, но она недооценила парнишку, слишком сильно надавила. Одних неприятности ломают, а другие становятся от них еще жёстче. И Люциус был из последних, даже зная, что впереди его ждет только смерть, он и не подумал сделать шаг в сторону.
Глядя на этого парнишку, отчего-то на лице Никс сама собой появилась предвкушающая улыбка. Если это упрямство направить в нужное русло… то этот упрямый дурак своим лбом пробьет даже крепостную стену. От этой мысли сердце Никс забилось быстрей. Если Люциус все же решится ей помочь, то он пойдет до конца. Она это поняла с пугающей ясностью.
— Осталось лишь сделать так, чтобы он не свернул себе сегодня шею, — задумчиво промурчала она.
Она отчаянно стала искать способ, как можно спасти висельника от собственной же глупости. Даже умнейшие люди не способны порой справиться со столь, казалось бы, тривиальной задачей. Никогда нельзя недооценивать чужое желание свернуть себе шею. Если бы они познакомились чуть раньше, то она бы смогла подобрать ключ к его сердцу, но она была вынуждена играть теми картами, что раздала ей сука Судьба. Причем Судьба, по ощущениям Никс, играла краплеными картами.
— И что мы будем делать? — раздался рядом немного шокированный голос.
Подняв взгляд на Сонми, эту юную ведьму, которую Люциус назвал своим врагом, шестеренки в голове Никс заработали с пугающей скоростью. Она не могла видеть будущее, но увидеть потенциал она все же была способна. Эта пьяница Мэри увидела потенциал в этой девчонке, именно поэтому она послала ее вместе с Люциусом, ведь она не могла не увидеть, что он не готов. Слишком много в нем упрямства и гордыни. Великая Ведьма все правильно проссчитала, один может спасти другого, пройти рука об руку над Бездной по канату из верблюжьего волоса.
Если кто и мог вразумить сейчас Люциуса, так это его одногодка, которая на его глазах сделала то, что не в силах сделать он в одиночку. Сама Никс могла и не справиться с упрямцем из семьи Бальтазар. Слишком спесивые и гордые, чтобы увидеть, что их путь ведет в пропасть.
А потому, оценивающе посмотрев на Сонми:
— Мы поможем ему, мряууу… — мелодично ответила она, прислушавшись к взрывам, которые стали доноситься из поместья. — Но сначала мы позволим ему излить свою ярость на кого-то другого…
Именно в этот момент луч ослепляющего света прошелся по витражам, испаряя лица предков, освещая на миг и Летучий Голландец. Сонми с открытым ртом наблюдала за этим светопредставлением, а потому понятливо кивнула, с опаской в голосе произнеся:
— Да, пусть немного… спустит свой пар… — как болванчик закивала она, неотрывно наблюдая за поместьем.
Никс хитро улыбнулась, присмотревшись к юной ведьме, возможно, у нее будет два помощника, а не один? Кто знает, сука Судьба любит над ней подшутить…
Глава 11
Глава одиннадцатая. Ярость ублюдка из рода Бальтазар.
Играли ли вы когда-нибудь в камень, ножницы, бумага? Если да, то отчасти вы можете понять, как сражаются настоящие маги, вот только в волшебстве переменных ГОРАЗДО больше. Есть, конечно, универсальные способы атаки и защиты, но зачастую они куда слабей аналогов, либо требует слишком много силы, чтобы их имело смысл использовать в бою. В этом смысле магия света была сильнейшей для атаки, в свою очередь магия тьмы в сокрытии, и, неожиданно, защите.
Не все это осознают до конца, но свет куда лучше подходит для убийства, чем тьма. Я бы даже сказал, что свету проще убить, чем как-то иначе повлиять на свою цель. Именно для этого, чтобы получить иные таланты, светлые маги и придумали узы дружбы, чтобы черпать силы от связи с другими людьми. «Дефолтный» же свет пригоден лишь для одного…
— Умри! — закричал я, развеивая вспышкой света тени, что скопились в главном холле поместья семьи Бальтазар.
С воплем мертвецы исчезли, и я остался один на один с тенью дворецкого Константина. Древний лич, что уже не одну сотню лет прислуживал нашей семье. Я привык видеть его частью декора, но он, скорей, был цепным псом, что сторожил поместье. Я точно знал, что в склепах покоится небольшая армия из мумий и зомби, они ожидали того часа, когда их поведут в последний бой. И это знание не могло не отразиться на моем страхе.