С предвкушением оскалившись в подобие улыбки, я сосредоточился. Светлый Источник отозвался на зов, и в нескольких шагах от меня из сгустка сияющей материи возник мой двойник — допельгангер. Безмолвный и пустой, он был моими глазами и ушами. Легким мысленным толчком я отправил его на крышу, в логово Призрачного Гонщика.
Сам же я остался в укрытии тумана, приглушив свое присутствие.
— Посмотрим, что он припрятал в своем пылающем рукаве, — с хищной ухмылкой прошептав готовясь к представлению. — Если ничего и это все просто понты… — недобро улыбнувшись, — то ему лучше свалиться с крыши, я сделаю из него наглядный пример того, что делают с дураками члены семьи Бальтазар.
Светлый источник в груди запульсировал, готовый обрушить свет на моих врагов.
Холодный ветер с туманных улиц завывал на крыше, заставляя Се Вана поежиться. Но пальцы его были тверды и быстры. Достав из тубуса за спиной баллончик с краской, он принялся выводить на бетоне сложную печать. Для столь масштабного круга трафарета у него не было, но он не зря извел не один десяток баллончиков, оттачивая мастерство в заброшенных кварталах.
Личной Книги Заклинаний, этого могущественного артефакта, у него пока не было, такие гримуары были редкостью. Но он компенсировал это упорством и скоростью, научившись чертить арканы прямо в пылу битвы. Ходили слухи, что Самсунг пытается создать электронный аналог, но пока, очевидно, технология еще не была готова.
План был прост и отчаянно дерзок. Ему требовалась арена, ловушка, откуда этот самодовольный Бальтазар не сможет сразу же ускользнуть. Он захлопнет ее, как только тот появится на крыше…
Се Ван уже раскусил противника, тот был похож на высокомерного индюка, раздувшегося от собственной важности. И этой надменностью он собирался воспользоваться по полной. Пусть его собственная магия и не могла похвастать дальнобойностью, но вблизи он был способен устроить неприятный сюрприз даже опытному магу с личным гримуаром.
Когда твой враг неуязвим, а ты сам заперт в чужом барьере, вариантов остается немного: либо договориться, либо сдохнуть.
— Иди же сюда, — прошипел он, вглядываясь в колдующий туман на крыше небоскреба. — Чего ты медлишь?
Будто услышав его слова, в белесой гуще возникла фигура, заставившая сердце Се Вана учащенно забиться. Бальтазар. Светящийся нимб над головой, сияющие, полупрозрачные крылья за спиной. С виду он словно сошел с величественной церковной фрески, ангел во плоти. Если бы не та надменная, кривая улыбка, что играла на его губах, и не ледяные, бездушные золотые глаза.
Этот взгляд, полный презрения ко всему живому, говорил об этом высокомерном ублюдке красноречивее любых слов. Он бесил Се Вана до дрожи, до белого каления! Всем существом он жаждал увидеть, как на этом идеальном лице сначала проступит недоумение, а затем животный страх, и наконец, всепоглощающий ужас перед неминуемым концом.
Оскалившись в дикой гримасе, Се Ван резким движением активировал нарисованную печать. Защитный барьер с гулким хлопком взвился в небо, отсекая пути к отступлению.
— Попался, — выдохнул он, и в этом выдохе было все — и напряжение последних минут, и свинцовая усталость, и ликующий триумф.
Он не стал медлить. Выжав педаль газа до упора, он рванулся вперед, навстречу врагу, желая продемонстрировать все, чему его научили суровые армейские маги. Начать он решил с чего-то простого и ясного… с удара кулаком. Намотав на руку раскаленную добела цепь, он сблизился с Бальтазаром вплотную и вложил в удар всю свою ненависть, всю ярость.
Защитные щиты противника вспыхнули ослепительным светом, затрещали, словно разбившееся стекло, и рассыпались на мириады искр. Да! Он сделал это! Лишь в самый последний миг, встретившись взглядом с этим ублюдком, он успел заметить его насмешливый, спокойный взгляд и медленно поднимающийся в его сторону средний палец.
— Искусство — это взрыв! — прокричал Бальтазар, и мир утонул во вспышке ослепляющего света.
В сознание он вернулся уже в полете. Падал он не быстро, словно пушинка, подхваченная ветром. Одежда на нем была испепелена, но тело… тело оставалось невредимым. Он чувствовал, как остаточная магия выжигала его плоть, но на глазах повреждения затягивались, исчезали без следа. Само падение его не пугало, а потому спустя десяток секунд он рухнул на асфальт, оставив после себя лишь вмятину.
— Еба…ный мудак, чтоб тебя черти драли… — выдохнул он, выбираясь из бетонной паутины трещин и пытаясь сообразить, какой же план может сработать против такого монстра.