Именно в этот момент за его спиной раздался тихий, издевательский смешок. Прежде чем он успел среагировать, его тело пронзила невыносимая боль… несколько копий из чистого света пригвоздили его к асфальту. Туман рассеялся так же внезапно, как и появился, открывая вид на медленно спускающуюся с неба фигуру. Бальтазар. Этот ублюдок каким-то чудом пережил взрыв, даже не испачкав свой идеально выглядящий наряд.
— Кусок дерьма, — процедил Се Ван, пытаясь вырваться, но световые копья сидели глубоко в его плоти, не спеша исчезать, причиняя жгучую боль.
— Ты похож на клопа, которого прикололи булавкой к стене, — раздался самодовольный, бархатный голос.
Се Ван лишь сжал челюсти до хруста, мысленно клянясь, что при первой же возможности сотрет этого гада в порошок. Но следующие слова Бальтазара заставили его усомниться в собственном слухе и рассудке.
— Хочешь ли ты стать моим другом или врагом? — спросил он, как будто предлагал чашку чая.
В первую секунду Се Вану действительно показалось, что он ослышался. Но нет… на лице Бальтазара не было и тени насмешки, лишь холодная, отстраненная серьезность. Подавив первое побуждение выложить в ответ все, что он думает, Се Ван прохрипел сквозь стиснутые зубы:
— Конечно, я хочу стать твоим другом, — он оскалился в улыбке, в которой не было ни капли тепла. — Кто же откажется стать другом такому… замечательному… человеку, как ты? Подойди поближе, пожмем друг другу руки…
Он знал, что это не сработает. Не может сработать.
— Ты станешь первым моим другом. Гордись, Се Ван, — так же серьезно, без тени иронии, прозвучало в ответ.
Парень замер, не веря своим ушам. Он что, абсолютно серьезно⁈ Последующие действия Бальтазара лишь подтвердили эту безумную догадку. Тот спустился на землю, небрежным жестом развеял световые копья и протянул Се Вану руку для рукопожатия.
«Придурок!» — захотелось ему в голос рассмеяться.
Едва сдерживая нервную дрожь и дикое желание либо рассмеяться, либо снова ударить, Се Ван ухватился за этот шанс. Он заглянул прямо в золотые глаза надменному ублюдку, используя свой главный козырь: «Кару». Древнюю магия его мифа, бьющую по самой сути существа. Заклятье сработало, он это почувствовал. Оно не могло не сработать…
Но Бальтазар продолжал стоять, все так же протягивая ему руку. Его лицо не дрогнуло ни на миг.
В полном, оглушающем шоке, не понимая, что вообще происходит, Се Ван машинально ухватился за протянутую ладонь и позволил помочь себе подняться. Рыцарь света поднял его, как равного. Рваные раны на его теле стремительно затягивались, но настоящий ужас охватил его, когда он посмотрел в лицо своему… «другу»? Его магия, «Кара», призванная обнажать внутреннюю тьму и поражать душу, будто вовсе не подействовала, но это было невозможно.
И в этот миг в его сознании, с леденящей душу ясностью, пронеслась единственная мысль, полная отчаяния и страха: «Что это за монстр⁈ Как он смог защититься от столь древней и могущественной магии⁈ Монстр!!!»
Глава 23
Глава двадцать третья. Почти как дома.
Столик в углу тихой кофейни стал нашим импровизированным штабом после возвращения с Теневых Троп. Воздух пах дорогими зернами и сладкой выпечкой, столь чуждой после запаха гари и расплавленного асфальта. Я откинулся на спинку стула, наблюдая за своей новой… компанией.
Се Ван уселся в самом дальнем углу, вцепившись пальцами в белый фарфор чашки, словно это была шея врага. Его желтый плащ, вернее, его обугленные остатки, остались там на теневых тропах. Теперь на нем была лишь простая белая рубашка, и она делала его почти обычным. Его взгляд, тяжелый и налитый свинцовой неприязнью, бурил дыру в стене где-то позади меня. Казалось, он мысленно переигрывал каждый момент нашей схватки, желая свернуть мне шею. Как мило с его стороны продолжать думать обо мне даже сейчас.
Сонми напротив устроилась поближе ко мне, усевшись на краешке стула. Её поза была скованной, а взгляд настороженным. Она переводила глаза с моёго невозмутимого лица на хмурую фигуру Се Вана и обратно, словно пыталась разгадать головоломку, в которой все детали были от разных наборов. Её пальцы нервно теребили подаренный мной браслет, и я видел, как она сжимает губы, прежде чем нарушить тягостное молчание.
— Люциус, — наконец произнесла она, и её голос прозвучал тише обычного. — Ты не считаешь нужным объяснить, что… он делает здесь с нами? После всего, что произошло?
Тепло улыбнувшись ей, я сделал медленный глоток своего зеленого чая, наслаждаясь её смятением.