- Понаехали…- проворчал Виктор. - Сейчас будет…
Чистенькие, выбритые без единого шрама они стояли в строю, как ни в чём не бывало. Полная противоположность тем, кто лежал на земле. Выдавали их только набитые кулаки, которые они старались спрятать.
Громов осмотрел ребят. Он был доволен, что никто из них не пострадал, но не подавал вида.
- Под трибунал пойдёте!!! Вы не люди, вы звери! - начал кричать он на них, когда члены комиссии подошли ближе. - Ваше счастье, что вы никого не убили!
Пострадавших собрали и погрузили в вертолёт, где им оказывали первую помощь.
Началось разбирательство. Ребят постоянно расспрашивали и постоянно на них кричали, угрожая трибуналом:
- Вы больше никогда не будете драться! - кричал на них прибывший майор. - Мы вам поставим штампы в военные билеты! И если вы в течении 20-ти лет кого-то побьёте, вас посадят без разговоров! Имейте это в виду! Вы опасны для общества! Вы дикари, и ваше место здесь, в лесу!
Им сунули под нос какие-то документы и приказали подписать. Иначе - трибунал!
На этом расследование закончилось, и комиссия направилась к вертолёту.
Громов еще задержался возле ребят. Теперь он уже не скрывал своего восхищения ими:
- Ну, ребята, вы молодцы! - заявил он им. - Этих тварей ещё никто не побил, а вы смогли. Я Гром, а Вы мои Молнии!!! Молодцы!
Капитан ушёл к вертолёту, который после этого поднялся в воздух.
У ребят болело всё тело, но в душе им было приятно. После всего пережитого этой ночью, после мучительных допросов днём, последние слова капитана им понравились, и они зауважали его ещё больше.
В реальности, фамилия ротного была Зверев, и в части его все Зверем звали. И тогда он им сказал: " Я зверь, а Вы мои зверята".
Часть 28
День подходил к концу. Уставшие ребята пришли в палатку, разожгли огонь. К вечеру заметно похолодало, и они запаслись дровами.
- Похоже, наш старый друг, Дед Мороз, уже близко, - сказал Лёшка, потирая от холода руки.
- А так было хорошо! - сказал Сергей. - Но так мало!
- Да, лето тут очень короткое, - согласились ребята.
Им ещё так хотелось тепла! Прошлая зима им доставила много хлопот, и им очень не хотелось, чтобы она снова возвращалась.
Мороз не заставил себя долго ждать. Ночью ребята проснулись от холода. Огонь в топке погас, и в палатке сразу похолодало. Они быстро разожгли огонь по новой, и уже до утра не давали ему потухнуть. Для повара настали тяжёлые ночи, смотреть за огнём входило в его обязанности. К утру мороз набрал полную силу.
Ребята достали свою тёплую одежду, которая лежала у них с прошлой зимы. Тем, кто выходил на трассу, выдавали поролоновые куртки, называемые «бамовками» и ватники чёрного цвета. Они были очень лёгкими и удобными. Неудобно было только то, что в них нельзя было приближаться близко к огню. От жара костра они таяли. Но в них было намного теплее, чем в той одежде, что им выдали вначале в части. Здесь они уже не ходили в валенках, а в фетровых сапогах. Эти сапоги тоже нельзя было сушить у костра, от этого они уменьшались в размере. Нашлись прошлогодние шапки и тонкие рукавицы. Теперь им всё это очень пригодилось.
Не успев ещё хорошо отвыкнуть, ребятам приходилось снова привыкать к суровости местного климата.
Они пришли на сопку. На краю площадки установили металлическую бочку и залили в неё соляру. Потом подожгли. Здесь ребята могли греться. Когда приходилось ремонтировать технику, руки замерзали так, что, кроме как у этой бочки, согреть их было невозможно. Работать в рукавицах не всегда было удобно. Металл был очень холодным, и прикасаться к нему было тяжёлой мукой. Работа шла очень медленно. Закрутив всего один болт, приходилось бежать к бочке греть руки, чтоб не получить обморожения. То же касалось и штанг - после каждой замены нужно было бежать греться. В кабине, хоть и было тепло, но не настолько, чтобы согреться после контакта с металлом. Руки коченели, и пальцы не слушались. Хотя -50-ти ещё не было, но было уже очень холодно.
Легче было только в палатке. Здесь пока горел огонь, было тепло. Но стоило пламени ослабнуть, как в палатке становилось холодно, почти как снаружи, особенно на нижнем ярусе. Ночью ребята часто вскакивали, чтоб подложить в топку дров. Проспать было невозможно, холод их будил сразу. Тонкие одеяла не грели, а лишь чуть-чуть удерживали тепло.
Бельё они стирали по очереди, и то друг другу. Тот, кто снимал бельё, укутывался во все одеяла и в тот день на работу не выходил. Ребята стирали ему и развешивали на просушку. Стирали с бензином, чтобы уничтожить появляющихся вшей. Никто никогда не возражал, никто не обижался. Каждый знал, что иначе нельзя.