— Даш, привет! Чаевничаете? — она проходит к шкафу за спиной у Даши и начинает что-то искать.
— Привет. Ксан, знакомься — это Эля, наша владелица.
— Рабовладелица, — поднимает тонкий палец вверх и многозначительно приподнимает брови. Затем берёт баночку и закрывает дверцу шкафчика.
— А это наша любительница бесплатного кофе, Оксана. Она разводится, и у неё полный трындец в жизни.
— Сочувствую… Это что, шоколадный тортик?
— Да. Можно есть, полнеть и быть счастливой, — отзываюсь, отрезая кусок. Но она хватает чистую чайную ложку и берёт лишь одну. Закатывает глаза от удовольствия.
— Иногда это лучше секса, чёрт побери, — говорит. Мы все смеёмся. И я думаю: пожалуй, это лучший салон красоты в моей жизни. Здесь будто собраны самые крутые женщины района.
Эле тридцать два. В своё время она, по её словам, удачно вышла замуж. Муж купил ей салон, чтобы была занята делом. И она, вроде бы, успешно справляется. Сейчас у неё маленький ребёнок, поэтому в салоне бывает редко.
— Слушай, — говорит Эля, выслушав меня и обращаясь к Даше, — у Ирки ж вроде продавец свалил. Пусть она Оксану возьмёт. Ты с букетами справишься? А с деньгами?
— Да, — неожиданно отвечаю. — Думаю, да. Я быстро учусь.
Даша уже звонит своей подруге. Та говорит, что завтра меня ждут в цветочном — напротив.
И… я, конечно, боюсь сглазить, но это уже второй плюсик за день. Вроде бы?
= 10 =
Итак.
За три дня своей новой профессии я поняла: флористика — ни фига себе труд. Составить композицию букета просто чтобы было красиво — мало. И это мне далось очень легко, самой удивительно насколько. Но! Нужно знать, какие с какими цветами вместе не ставить. Например, нарцисс вообще нельзя ни с кем — он воду сразу портит, и, соответственно, с ним никто не уживётся.
Очень, кстати, жизненно. Я заценила.
Мало этого — утром нужно проверить все цветы, удалить завядшие или пожелтевшие листья. В общем, провести своего рода зачистку и подлить растворов разных — можно даже на время представить, что ты ведьма.
Ира на работе — прям деловая женщина, не подкопаться. Но, тем не менее, первый день провела со мной, подсказывая и помогая.
Также за три дня я открыла для себя, что даже в цветочном магазине есть постоянные покупатели. Например, Валентина Ивановна с тридцать второго дома — милая старушка, каждый день берёт веточку сирени. Бог её знает — и, уверена, простит — что она с ней делает, но третий день подряд этот божий одуванчик уже меня караулит перед открытием, опираясь на свою палочку.
В общем, работаю я с восьми до восьми, три через три, и, так как время подходит, запираю магазин и медленной походкой иду домой.
И что? Выходит, это мой лимит? Это всё? Буду флористом работать у дома, иногда сплетничать с Дашкой, возможно, Ирой и Элей. Сидеть вечерами и пить кофе на своем широком подоконнике и слушать грустные песни? Ну, потому что так надо. К никаким отношениям лет сто я вообще не готова. Мне Лёни и его мамочки вместе с их беременной любовницей хватило за глаза. Когда стану чокнутой старушкой, буду кого-нибудь ловить, чтоб рассказать, а потом хохотать над этим беззубым ртом.
Вероника не обманула про свою помощь. Она выдраила в моё отсутствие квартиру так, как я её не драила за всю жизнь. Боюсь, даже моя бабушка была лояльнее к пыли. Правда, стены так до сих пор и не доклеены. Но это мелочи. Я решила, как только съедет квартирантка — или паразитка — я этим займусь. А как девчонка готовила! Это было божественно. Но с ней я так же держусь на холодке. Хотя три блюда каждый день смягчили мою душеньку. Но сплю по-прежнему на кухне. На полу. Ибо делить одну постель с мужем и женой в разное время — уже моветон в квадрате, как бы. Нашла у бабушки в закромах старое толстое одеяло — вот на нём. Не могу рисковать деньгами и тратить их на то, что мне скоро будет не нужно. Тем более, до приезда дяди — если девчонка тоже не соврала — остаётся несколько дней.
Всё таким же медленным шагом поднимаюсь на свой этаж. А тут, меж этажей, стоит приятность. Стоит в своём сером худи и шортах — Митя. Который тоже исчез. Но. Будто бы он не обязан ввязываться во весь мой ад, что творится вокруг. Но как только его взгляд останавливается на мне — его губы улыбаются. И это такая тёплая улыбка, что останавливаюсь.
— Привет, сосед, — здороваюсь.