— Ну, зови. Одним больше, одним меньше — разницы нет, — отзываюсь. А сама ловлю себя на мысли, что всё, это сумасшествие закончится, наконец-то.
Дядя возвращается один. Оглядывает в коридоре чемодан, выкаченный Вероникой, и заходит в кухню.
— Ну, — говорит, протягивая мне руку, — начали мы сразу за упокой, да ещё и со сковородкой в руке. Тарас, будем знакомы. Вы мою девочку приютили — за это вам низкий поклон.
— Ну-ну, — отзываюсь, не торопясь протягивать руку. — А Митя где?
— Домой пошёл. Не может он со мной за одним столом сидеть, — улыбается, — не положено.
— Я-ясно. И где же вас носило, пока ваша, как выразились, девочка, в беде была?
— Дела надо было закончить, — лаконично отвечает, откровенно разглядывая меня. А я настолько на суете, на панике была, что как была в домашнем, так и осталась. То бишь без белья — и это не укрывается от внимательных тёмных глаз. Ну что за мужики, в самом деле, хоть капельку стыда и благородства должно же быть!
— Вы кушайте, кушайте, не нужно так разглядывать горошек на моей футболке.
— Грех не разглядывать, когда есть что, — похабно хмыкает.
А я выдыхаю. Затем его внимание переключается на притихшую племянницу.
— Возьми листок. Напиши мне фамилию, имя, отчество и адрес папаши, — кивает на живот, — посмотрим, так уж велико ли его желание забрать ребёнка.
— Да он вроде и не хочет, — проговариваю. Уж больно вкрадчивый голос у этого здоровяка. Смотрит на меня.
— А ты откуда знаешь?
— Так он мой муж, — отзываюсь, иронично подняв брови. Его взгляд быстро касается Вероники и потом снова возвращается ко мне. Пожимаю плечами: — Скоро бывший, но всё же.
— А-а, святая женщина, — с насмешкой проговаривает и откидывается на спинку стула, цокает языком.— Ника, всё равно пиши. Мне с этим мудаком разобраться надо. Раз и навсегда, чтоб ясно было: полезет к тебе — убью.
— Это в каком смысле? — интересуюсь, потому что его угроза как-то совсем пустой не кажется.
Снова смотрит. Только теперь в глаза, и мне прям не по себе становится от этого холода.
— В самом прямом, — медленно отвечает без тени улыбки. — Хочешь, он и к тебе больше не подойдёт, твой недомуж?
А я думаю о том, что хочу, чтоб он покинул как можно скорее мою квартиру.
— Откуда вы с Митей знакомы? — меняю тему, пока Вероника послушно пошла за листком.
Тарас отпивает два больших глотка из кружки. Затем наклоняет голову и оглядывает меня с любопытством.
— Красивая, боевая и любопытная. Хм, — задумчиво проговаривает, потирая щетину. — Всегда у нас с майором один вкус на баб был. Не забил бы он тебя первый — своей бы навек сделал, — подмигивает и потом хохочет.
А затем перестаёт. И снова на меня пристально смотрит:
— Или врёт майор и не его ты вовсе?
Он, конечно, мужчина в самом прямом и во всех иных смыслах. Но его мужественность скорее пугает, чем привлекает.
— Ну, майор, как и положено, никогда не врёт, — нахожу, что ответить, смело выдержав взгляд. Он хмыкает, кивнув.
А я отправляюсь за Вероникой. Она сидит на диване и роется в своей сумке. Усаживаюсь с ней рядом.
— Ты уверена, что с ним тебе безопасно? — шепчу девчонке.
Она удивлённо поднимает брови, когда смотрит на меня.
— Конечно, ближе него нет никого. Я за ним как за каменной стеной. Он так играет, на самом деле он добрый и заботливый.
Ага. Да уж, это точно. Два центнера доброты, чего уж тут.
— Не забудь ещё вписать в свой список Аннет, — указываю на тетрадку, которую вынимает девушка. — Он же не сделает ничего такого, да? Просто попугает маленько?
Девушка качает головой. И в этот момент звучит звонок в дверь. И через мгновение в проёме появляется Тарас и указывает на коридор.
— Там пацан с синей башкой, он чей?
— Хм, я должен переживать? — спрашивает меня тихо Тарас, пока Юрок обнимает Веронику, и они друг другу что-то тихо говорят.
— Разве он похож на угрозу? — фыркаю, закатив глаза. — Идёмте на кухню, пусть попрощаются. Он единственный, кто её всё время поддерживал и смешил. Настоящий друг, в общем. Вам бы больше интересоваться жизнью своей племянницы, чёт вы для любящего дяди отстранены максимально.
Наверное, сама того не подозревая, бью по запрещённым точкам, а с таким мужчиной вообще лучше рот держать на замке. Потому что когда его лицо мрачнеет, то вид в общем становится ещё более устрашающим.