Как видите, спутницы у меня что надо: все из себя особенные и без серьезных проблем в жизни. Могут вернуться домой в любое время и зажить там припеваючи. Вы не подумаете, что я им завидую: я тоже в какой-то мере «счастливчик по жизни». И когда я говорю про удачу, то имею не свою способность притягивать принцев.
Я военная сирота: родных моих убили, дом сожгли и причитающееся мне богатство, если оно было, разграбили. И умереть бы мне в годовалом возрасте, если бы не мой приемный отец — безжалостный наемник Суровень. Безжалостный он, конечно, к своим врагам, а не ко мне. В отношении меня он практичный — я его задел на безбедную старость. До сих пор удивляюсь его нюху: мои магические способности он разглядел еще тогда, когда я надрывалась на пепелище родного дома. После войн или набегов остается много сирот, некоторым удается сбежать, некоторые попадают в рабство, хоть оно официально запрещено, ну вот и представьте, как мне повезло, что меня не задавили, не убили, устав от плача, а удочерили! Зрелище, говорят, было то еще: здоровенный мужик самой что ни на есть бандитской наружности несет грязный плачущий сверток к полевой кухарке.
Отрабатывать свое спасение я начала едва начав сносно говорить: выполняла роль лагерного курьера, чуть погодя начала помогать той же кухарке, а уже с семи лет лечила незначительные раны у пострадавших. Иронично, но война, отобравшая у меня все, меня же и кормила. К двенадцати годам я стала отличным лекарем и не боялась возиться с безнадежными раненными, естественно, при этом они должны были быть платежеспособными — я не богиня милосердия, есть хочу вкусно и носить модную одежду. Отряд наемников, в котором я выросла, постоянно двигался в поисках очередного кровавого конфликта, поэтому жизнь у меня была насыщенная. Кстати, у меня даже мама имелась. Точнее мамы. Их было очень много — отец популярен, не зря же говорят, что женщин привлекают шрамы, а их у него два десятка. Так что я определенно счастливица, как и эти двое.
— С меня пять дежурств — с собаками пришлось бы попотеть, — я своеобразно выразила благодарность своим спутницам, заканчивая свой завтрак.
— Десять, — Огнесса даже не обернулась.
— Да, попотеть, но не настолько же! — честно возмутилась я.
— И сколько бы у тебя ушло на сборы и выбивание денег из старосты? — холодная магесса немного приотстала, чтобы нормально поговорить.
— Угх, хорошо, десять!
Пришлось сдаться. Моя расчетливая подруга, как всегда права, поэтому нужно сдаться быстрее, чем количество дежурств возрастет до двадцати — долгие споры с ней заведомо проигрышны.
— И когда вы спохватились?
Несмотря на ранее утро, они спохватились довольно быстро, что не могло не радовать. Подготовили лошадей, угадали, где я спущусь — может, не зря в книжках про дружбу пишут? Признаться, за три года мы многое узнали друг о друге, смирились с недостатками и научились максимально разумно использовать достоинства каждого в команде.
— Когда ночью не услышали твой храп, — весело сообщила Фэри, тоже снизившая скорость, чтобы присоединиться к беседе.
— Что? Я не храплю!
— Храпишь, — неожиданно подтвердила Огнесса.
От такого человека, как она, шутки не ждешь. Неужели это правда? Годы, проведенные с грубыми мужиками, не прошли без последствий? Ужас-то какой. Надо быстрей перевести тему.
— Вопросов не возникло?
— Они итак просрочили оплату, — лениво ответила Огнесса.
— Я знаю, но мы же «белые и пушистые».
Это правда. Во всех профессиях есть минусы, задержки с оплатой один из минусов моей. Только что разоренная деревня не может сиюминутно собрать тебе десять золотых и припасов на два дня. Приходиться ждать, попутно строя из себя святошу, помогая им, делая поблажки и прочее. Жестоко? Сами попробуйте зарабатывать, ежеминутно ставя на кон свою жизнь! Пострадавших от жестокости судьбы много, а нас, героев и наемников, мало.
Множество королевств создают политическую нестабильность — каждый хочет большего. Война порождает насилие. Оно в свою очередь привлекает разную нечисть. Если множество королевств объединяется, то создается одно большое. Которое тоже хочет расширения. И так бесконечно, пока не появляется новая империя. А всякая империя, достигнув своего пика, начинает распадаться, сжирая себя изнутри, снова порождая войну и насилие. И так до бесконечности. Это я к чему? Ах да: так что работой я обеспечена в основном в таких вот «горячих точках».
Через некоторое время я заметила неладное: мы свернули с основного тракта и углубились в лес. Неужели за нами гоняться? Я, конечно, не могу, как Фэри общаться с животными, или разбрасывать долгосрочные заклинания-информаторы, как Огнесса, но готова поклясться, что погони за нами нет.
— В чем дело? Если будет идти по лесным тропкам, то придется ночевать здесь, а это меня как-то не вдохновляет.
Нет, если этот прыткий принц за мной не погонится, то я разуверюсь в своих силах — такого еще никогда не было.
— Нам надо закончить одно дело, — сухо пояснила Огнесса.
Это что получается: они нашли работу без меня? Вот же… свинство! А ведь им даже деньги особо не нужны. Мое негодование объясняется банальными принципами командной работы: награда будет разделена между всеми участниками в зависимости от участия, а раз ты в деле не участвовал, то какая может быть награда? Эх, у меня каждый медяк на счету.
— Вот опять это лицо, — зацокала языком Фэри, оторвавшись от лицезрения сомнительных красот леса — он был довольно-таки неухоженным, если не диким. А это учесть, что от ближайшей деревеньки максимум полчаса ходьбы.
— Какое лицо?
— Обиженного хомячка. Так и хочется взять за щечки и… — эльфийка сцепила руки и покачала их, изображая колыбель.
— Нормальное у меня лицо, — устало отмахнулась я. Этот разговор мы ведем не в первый раз и оба знаем, на чьей стороне правда.
— Нет. Иначе бы ты сейчас орудовала на какой-нибудь войне, плечом к плечу со своим приемным отцом.
А вот сейчас меня задели за живое. Все верно. Причина, по которой я состою в команде героев, в моем лице. Как я упоминала выше, лицо у меня, как у наивной простодушной деревенской дурочки. Карие глаза, темно-русые волосы, миленький маленький носик и несколько веснушек, рассыпанных по моему лицу, вкупе с губами бантиком. Злюсь я, радуюсь — результат примерной одинаковый. Я физически неспособна внушить человеку страх, поэтому на карьере наемника был поставлен крест давным-давно.
— Снова… — неободрительно покачала головой Фэри.
— Снова хомячок? — огрызнулась я.
— Снова твое лицо выдает тебя. Запомни: лицо должно выражать лишь те эмоции, которые сейчас выгодно показать, либо ничего не выражать.
— Уроки от мастера масок?
Фэри ухмыльнулась, позволяя увидеть на мгновение ее истинное лицо, и вернулась к образу взбалмошной девицы, у которой эмоции бьют через край, а пятая точка двадцать четыре часа в сутки в поисках приключений. При этом она разговаривала с собственной лошадью по кличке Рыбка. Ну, где лошади, а где обитатели вод? Могла бы выбрать образ благоразумной аристократки, как у той же Огнессы. Хотя, что это я? Тьфу-тьфу, не надо, черт попутал и солнце напекло, все меня устраивает, абсолютно все.