Амон выволок Зомби из ямы и подтолкнул к двери в глубине гаража. Переступив порог. Зомби оказался в небольшой, ярко освещенной комнате. В углу стоял диван, перед ним — низкий журнальный столик, на полу был расстелен красный ковер. Зомби успел заметить японский телевизор, причудливую бутылку на столике... А на диване он увидел Байрамова — тот полулежал, откинувшись на спинку. Одет он был словно на торжественный прием, что, впрочем, скорее всего так и было — на полноватом Байрамове был черный смокинг, белоснежная рубашка, бабочка с мелкой серебристой искрой. На ногах черные, узкие, блестящие туфельки. Смазанные бриолином волосы расчесаны на пробор...
— Входи, Сережа, — сказал Байрамов, глядя на Зомби лениво, с легкой сонливостью. — Как поживаешь?
Зомби стоял молча, прислонившись к стене, с интересом оглядывая комнату. На лице его не было ни беспокойства, ни страха.
— Узнаешь эту комнату? — спросил Байрамов.
— Кажется, узнаю...
— Ты бывал здесь, — кивнул Байрамов. — Тебе иногда неплохо здесь было... И Золеньку помнишь?
— Кто это?
— Цыбизова. Помнишь? Она застраховала тебя от многих неприятностей, но не от всех. Она вообще неплохо к тебе относилась, даже лучше, чем мне бы того хотелось... Но это в прошлом, это все, Сережа, в прошлом...
— Возможно.
— А меня помнишь? — спросил Байрамов, пригубив стакан с «мартини», на столе, как успел рассмотреть Зомби, стояла бутылка «мартини».
— Слегка. Когда по телевизору увидел... Вот тогда мне и показалось, что я вас видел раньше.
— Это правильно... Мы с тобой действительно виделись. Где ты так долго пропадал, Сережа?
— В больнице.
— Да? — удивился Байрамов. — И что же с тобой случилось? — он опять наполнил стакан светлым «мартини;».
— Точно не знаю... Мне сказали, что была автомобильная авария... Вот меня и доставили в больницу.
— Значит, удачно все обошлось?
— Смотря что иметь в виду...
— Как же ты выжил, Сережа? — Байрамов сделал несколько глотков, вытер сочные губы лиловым платочком, который вынул из наружного кармашка смокинга, и снова затолкал его обратно, с таким расчетом, однако, чтобы уголок торчал наружу.
— Думаете, выжил? — спросил Зомби.
— Ха! — рассмеялся Байрамов. — Хороший вопрос... В самую точку. Ты всегда задавал хорошие вопросы, Сережа. Смотреть в корень события — эта способность к тебе вернулась. Значит, вернется и все остальное. А это уже плохо...
— Плохо, что память восстанавливается?
— Да, — кивнул Байрамов и даже развел руки в стороны, словно извиняясь за такое свое мнение. — Как же ты нашел нас, а, Сережа? Как тебе это удалось?
— Удалось вот...
— Напрасно ты пришел сюда, ох, напрасно... Ну да ладно, теперь уже ничего не изменить. Что-то ребята задерживаются? — Байрамов повернулся к сидевшему в сторонке Амону.
— Приедут, — ответил тот. — Сегодня простой вариант...
— Все у них хорошо началось?
— Я сам видел, как они сели в машину и отъехали.
— Час назад они должны быть здесь! — капризно сказал Байрамов, скривив губы.
— Будут.
— Не нравятся мне эти нарушения, — Байрамов взглянул на часы, блеснувшие желтовато-лимонным цветом хорошего золота.
— Ас ним что? — спросил Амон, показав взглядом на Зомби.
— Сам знаешь, — сказал Байрамов. — Я же сказал... Напрасно он сюда пришел. Не понятно?
— Понятно.
— Значит, вы и есть Байрамов, — вдруг прозвучал голос Зомби. — Это хорошо, — он удовлетворенно склонил голову.
— Что же тебе так понравилось в нашей сегодняшней встрече? — Байрамов движением руки остановил Амона.
— Будет торжественный вечер? — спросил Зомби, кивнув на праздничный наряд Байрамова.
— Да, дорогой, будет, у меня сегодня много чего будет... Сейчас это называется презентация. Большой зал, хрустальные люстры, красивые женщины... Много красивых женщин... И выбирай любую. Любая счастлива только оттого, что ты на нее посмотрел внимательно, представляешь? Иногда сам удивляюсь... Иногда и Амону кое-что достается, иногда неплохие экземпляры, да, Амон?
— Бывает, — кивнул Амон без улыбки.
— Победительницы конкурса красоты! — Байрамов поднял руку в жесте, который должен был означать его собственное удивление перед красавицами.
— Надо же, — обронил Зомби.
— Не сожалей, дорогой, — Байрамов состроил скорбную гримасу. — Не сожалей. Когда ты был моим другом, ты тоже посещал эти презентации... И тебе кое-что доставалось. Правда, вспомнить у тебя уже не будет времени...
— Я был вашим другом? — спросил Зомби бесстрастным голосом.
— Был, дорогой, был. Но ты что же, и в самом деле ничего не помнишь? — восхитился Байрамов. — Могу рассказать... Ты считался неплохим журналистом, может быть, ты и был неплохим журналистом... Твои статьи обо мне были просто прекрасны... Я издал их отдельной книжкой, твоя семья получила гонорар и благодаря этому не умерла с голоду... Поэтому твоя жена до сих пор ко мне хорошо относится. И я к ней хорошо отношусь, — Байрамов хихикнул, подмигнув Амону. Тот в ответ лишь кривовато усмехнулся. — Благодаря твоим статьям, дорогой, я встал на ноги... Ты мне очень помог... Банковские кредиты, доверие властей, лучшие объекты — это все твоя заслуга. Ты хороший журналист, может быть, излишне доверчивый, простодушный... Но ты плохой товарищ. Ты предал меня Ты стал работать против меня. Да! — Байрамов досадливо щелкнул пальцами, причмокнул сочными губами, сделав большой глоток «мартини». — Это печально, но ты стал работать против Байрамова. Послушай — один? Разве так можно?
— А почему я стал работать против вас?
— А! — Байрамов опять досадливо махнул маленькой ручкой, украшенной громадным перстнем с алым камнем. — Тебе, видишь ли, не понравились некоторые мои планы... Мои люди тебе не понравились... Очень жаль! — с искренним сожалением произнес Байрамов. — Мы могли бы с тобой хорошо работать. Взаимовыгодно! — он поднял вверх указательный палец.
— А почему раньше мне нравились ваши планы, ваши люди?
— Ха, дорогой! Они тебе нравились, потому что ты о них ничего не знал. Я тебя знакомил не с планами, я тебя знакомил с ресторанами, я тебя знакомил с красивыми женщинами, я тебя знакомил с большими людьми! Ты уже был бы главным редактором газеты! Я бы специально для тебя открыл бы газету! А сейчас ты кто? Калека. Без денег, без памяти, без семьи... Ну, скажи, что с тобой делать?