Редкий улыбнулся.
— Мы все пойдем с вами, Док, вчетвером, и вы можете сказать: мне надо четыре дома для моих друзей, один для девушки, на шестьдесят футов, будьте любезны. Человек за стойкой вероятно будет озадачен, но он обязан выполнить заказ. Кроме того, деньги делают все. Вы будете удивлены. Они нас не любят, Док, они христиане.
— Вы оба ненормальные, — сказала Бонни.
— Ну, — сказал Смит, — мы можем пойти на разные пристани. Вовип, Буллфрог, Рейнбоу Бридж, и Холлс Кроссинг. Это займет немного больше времени, но мы можем сделать и так. Затем мы приведем их на озеро.
— Взять напрокат лодку стоимостью сорок пять тысяч несколько сложнее, чем машину, — сказал Док.
— И затем, — подытожил Смит, — мы можем взять этот отпуск. Мы поедем во Флориду, посмотрим на аллигаторов. Моя Сьюзен всегда хотела посмотреть на них. Остановимся в Атланте по дороге, — Редкий улыбнулся, — мы сможем посадить семена арбузов на могиле Мартина Лютера Кинга.
— О, мамочка, — простонала Бонни, поднимая голову к бархатному небу, к лавандовому вечеру с первыми звездочками. — Что я здесь делаю? — Она посмотрела на часы.
— Постарайся расслабиться, — сказал Док, — выпей овалтин и не ной.
Пауза.
Бонни встала.
— Я пройдусь.
— Погуляй подольше, — сказал Док.
— Я именно это и хотела.
Она ушла.
Смит сказал:
— Девочка влюблена, Док. Она тоскует, поэтому так раздражается.
— Редкий, вы созерцающий исследователь человеческой природы, скажите, а я почему такой раздражительный?
— Вы врач, Док.
Они уставились на догорающий костер. Угольки мерцали, как огоньки в маленьком пустынном городе, с наступлением темноты, затерянного в бескрайнем Юго-западе. Док думал о Нью-Мексико, о своем пустующем доме. Смит думал о Грин-Ривер, штат Юта.
Сменим тему, доктор.
— Сначала мост, — сказал он, — затем, возможно, дамба. Затем передышка. Не важно, что скажет Джордж.
— Вы думаете мы сможем сработать с лодками как следует?
— Все что нужно, это сделать небольшую трещину в ней, Док. Одна трещина в дамбе и природа дальше доделает сама. Природа и Бог.
— На чьей стороне Бог?
— Вот это я хотел бы знать.
Далеко внизу, в пурпурном зареве пара фар светилась одной точкой в темноте, луч был тонкий, как карандаш — какой-нибудь поздний турист, несомненно, искал кеппинг. Они посмотрели за светом, двигавшемся по кривой, то скрывавшимся за деревьями, то вновь появлявшимся, пока он не исчез.
Выше на северо-востоке на склонах Норт Вуденшу Батте лаял койот на угасающий закат. Последний звук лая, модулированный andante sostenuto прозвучал длинным завыванием. Серенада пустынного волка, его ноктюрн.
Ожидание.
Док вынул изжеванный окурок сигары из зубов, посмотрел на него. Сигара «Конестога», свернутая вручную на телеге где-то на западе. Он бросил его в угли.
— Думаешь, у него получится?
— Да, получится. Этого парня никто не остановит, только он сам.
— Точно, — согласился Док.
В этом-то и проблема, подумала она. Что-то не то с его инстинктом самосохранения. Без меня он как ребенок. Слишком горячий, с поврежденным рассудком, эмоциональный ребенок. Гиперактивный тип. Подсознательная тяга к саморазрушению, и все такое прочее. Я не верю в этот бред из журнала «Психология сегодня». Случайные поклонники знаменитостей, да, нет.
Она шла среди выгоревших, продуваемых всеми ветрами лачуг. Двадцать лет назад здесь жили шахтеры из урановых рудников, непонятно как, в этой безводной местности, над каньонами. Ржавые шахтные барабаны виднелись на фоне скошенных стен. Матрацы цвета карнотина, мочи, выпотрошенные крысами, скалистыми белками и полевыми мышами, лежали на гнилом полу. Туалеты в будках на задних дворах будто утонули в земле. Старая автопокрышка покачивалась на веревке с ветки пинии — когда-то здесь играли дети. Кучи мусора, как гигантские хвосты, разрастались по скалам, превращаясь в беспорядочную массу метала, пластмассы, дерева, бутылок из под кетчупа, старой обуви, банок из — под моющих средств, и автопокрышек со стертым протектором.
Она прошла вниз, по гальке дороги для грузовиков, под загрузочные желоба, мимо вагонеток, цистерн для воды, топливных баков. Она чувствовала запах серы, соляра, гнилого дерева, экскрементов летучих мышей, промасленных бревен, ржавеющего железа. Из черных горловин шахт выходили облака видений из неизвестных газов — радон? двуокись углерода? — похоже на дым, но без запаха, тяжелее воздуха, он стелился по земле. Хидден Сплендор. Чудное место ты выбрал для рандеву, Джордж Хейдьюк, свинья ты после этого. Рептилия. Жаба. Жабовидная ящерица. (Я могу быть с рогами, ответил Джордж, но я не жаба). Она осторожно ступала по туманным языкам, ползающим пальцам из газа, по ржавым узким рельсам, ведущим из шахт через дорогу в отвал.