— Я думал, с нас хватит ячейки из трех мужчин, — настаивал Хейдьюк. — Никаких девчонок.
— Я не девчонка. Я взрослая женщина. Мне двадцать восемь с половиной лет.
Редкий Гость Смит стоял несколько поодаль, улыбаясь, почесывая светлую поросль на своей длинной челюсти.
— Мы договаривались только насчет троих, — продолжал настаивать Хейдьюк.
— Я знаю, — сказал доктор — и я прошу прощения. Но я хочу, чтобы Бонни была с нами. Куда я — туда и она. Или наоборот. Без нее я не очень-то хорошо функционирую.
— Что ж ты за мужик?
— Иждивенец.
Хейдьюк повернулся к Смиту. — А ты что скажешь?
— Ну, — сказал тот, — ты ж знаешь, мне эта малышка вроде как нравится. По-моему, вроде как хорошо бы, чтоб она тут крутилась рядом. Мое слово, — возьмем ее с собой.
— Тогда она должна дать кровавую клятву.
— Я не ребенок, — возразила Бонни, — и я отказываюсь давать какие-то кровавые клятвы и вообще играть в мальчишечьи игры. Вы должны доверять мне. Если же нет — я донесу на вас в Бюро землеустройства.
— Она нас схватила за яйца, — сказал Смит.
— И без грубостей, — потребовала она.
— Яички.
— Хватай их за яички, а сердце и ум присоединятся после, — посоветовал доктор.
— Мне это не нравится, — сказал Хейдьюк.
— Упрямец, — говорит Бонни. — У нас перевес голосов три против одного.
— Мне это не нравится.
— Спокойно, мир, — сказал доктор. — Уверяю вас, она нам очень пригодится.
Слово доктора было последним и решающим. В конце концов, всю кампанию финансировал он. Он был ангел. Ангел-мститель. Хейдьюк знал это. А расходы были большие. Один приличный спальник стоил девяносто долларов. Сорок долларов — пара сапог. Даже какие-то бобы стоили до 89 центов за кило. Но значительно, намного дороже всего снаряжения и оборудования была просто его транспортировка через бескрайние, труднопроходимые, запутанные пространства юго-запада, где бензин продавали по цене 49–55 центов за галлон, а новую шину для пикапа (шестислойную, высокопрочную) — не ниже, чем 55 долларов. Плюс билеты на самолет из Альбукерка в Пейдж и обратно для доктора и его Бонни — 42,25 доллара каждый, в один конец.
Многие из этих расходов можно было расписать по статьям не облагаемых налогом производственных затрат компании Смита (ЭКСПЕДИЦИИ В ГЛУШЬ), но даже и при этом начальные издержки были очень значительными. Добрый доктор предоставлял наличные, которыми Смит редко располагал, и выписывал большую часть чеков. Взрывчатка, конечно, налогом не облагалась; в отчете Дока для Службы внутренних доходов она проходила по статье затрат на совершенствование ранчо (у него было небольшое ранчо, всего 225 акров в горах Манзано — «налоговое убежище»), и на проведение предварительной разведки полезных ископаемых согласно заявке на открытие рудника на территории, которой он владел в той же местности.
— Перчатки! — требовал Хейдьюк. — Перчатки! Никакой этой хреновой обезьяньей работы не будет без перчаток!
И Док покупал каждому члену команды по три пары перчаток высшего качества из оленьей кожи.
— Сноу-Сил! (Это про сапоги).
Он покупал Сноу-Сил.
— Пистолеты!.
— Нет.
— Ружья!
— Нет.
— Арахисовое масло.
— Ружья и арахисовое масло! — рычал Хейдьюк.
— Арахисовое масло — да. Ружья — нет.
— Надо ж себя, мать твою, чем-то же защищать.
— Никакого оружия, — Док умел быть упрямым.
— Эти же засранцы будут в нас стрелять!
— Никакого насилия.
— А каким чертом отстреливаться будем?
— Никакого кровопролития, — Доктор стоял на своем.
Хейдьюк снова остался в меньшинстве, снова один против трех. Поэтому пока что он скрывал свое оружие, как только мог, и носил с собою только револьвер во внутреннем кармане своего рюкзака.
Док купил шесть упаковок экологически чистого арахисового масла «Глухой Смит» — нерафинированного, негидрогенизированного, натурального продукта, произведенного из высушенного на солнце арахиса, выращенного на унавоженной земле без помощи гербицидов, пестицидов или окружных агентов. Редкий Гость Смит (не имеющий родственного отношения к тому Смиту) распределили это арахисовое масло стратегически по всему плато Колорадо — банку здесь, банку там, от самого Лукового ручья до Пакистанских ключей, от Складчатого прохода до горы Железной кружки, от Тавапутса, Юта, до Моэнкопи, Аризона. Жирное темное арахисовое масло.
Однажды, в самом начале кампании, когда они наполнили баки горючим на автозаправке, Док собирался было заплатить со своей кредитной карточки. Хейдьюк потащил его в сторону. Никаких кредитных карточек, сказал он.