— Сердце мое, Вирджиния! — молю я. — Сжальтесь, Вирджиния!.. Заклинаю вас, сердечко мое, сердечко!..
Она и вправду сердце — мое сердце для нас двоих… Она бьется в моих пальцах. Я крепко держу ее, всю притиснул к груди, сжал крепко-крепко… Больше не выпущу!.. Сад навечно замкнут, мы вечно останемся его пленниками, пленниками сирени, роз. Нас не пускают, не отпускают очарованные купины… Счастье великое!.. Благоухания, вновь благоухания!..
— Вирджиния, куколка моя, греза моя!..
Буду укачивать ее, чтобы заснула… закрыла свои большие глаза… Вот оно, счастье, девочка, девочка!.. Вот оно! Баю-баиньки… То и дело целую ее… Бах-бах-бабах! Все вздрогнуло… Жуткий грохот, ни с того ни с сего. Наверху, на чердаке… Точно лупят что есть мочи по нагромождению котлов… Эти полоумные, наши медведи, снова взялись за свое… Грохот нестерпимый, все трясется, стекла трескаются, разлетаются вдребезги — весь сад усыпан осколками. Бедные мои уши!.. Голова раскалывается! Лязг железа!.. А они еще больше усердствуют, совсем осатанели… Вирджиния испугана… Я целую ее, ласкаю, крепко поглаживаю, пошлепываю по ляжкам, вновь припадаю к ее коленям. Адская трескотня обрушивается на нас сверху… Нестерпимо!.. С крыши, из окон… Бесовский шабаш! Они спятили, у них буйное помешательство… Это выбивает меня из колеи, сообщается мне, напрягает нервы до предела… Я сам не свой, этого я не перенесу!.. Из-за них я снова начинаю яриться, бесноваться… Я ору, надрываюсь от крика, задираю платье на Вирджинии, набрасываюсь на нее, сламливаю ее сопротивление, всеми зубами кусаю ей ляжки. Чудная, божественная плоть!.. Свет! Свет!.. Млею, таю… Это они распаляют меняя… Громыхают безостановочно… бах-бух-трах… доводят меня до белого каления… до исступления… Все разносят вдрызг… Видно, что-то совсем уж невероятное изобрели, раз устроили такой разгром! Какое-то фантастическое открытие!.. Я лижу, вылизываю Вирджинию, ноги, живот… Святая правда! Она хохочет, рвется изо всех сил, брыкается… Обсасываю ей ляжки… Перестарался! Она испугалась, пищит, напрягается… Спрашиваю, чего она испугалась? Не хочу, чтобы она боялась! Тихо, цыпочка, тихо, тихонько… Она меня боится, моего рычания, своего влюбленного большого пса… Сердце мое, сердечко!.. Я съем тебя, проглочу живьем! Начинаю лопать!
Она со смехом отталкивает меня:
— What is it, devil? What is it?
Доигрался! Она считает меня дьяволом!
— О, what is it? В чем дело? Погоди, погоди! I like you awful much! Я безумно люблю тебя!
Чтобы она не боялась, я втолковываю ей, что это просто ради смеха… мням-мням-мням… что я ее ем понарошку… Вот взял бы, да и съел, плевое дело!.. Она немного успокаивается, я приголубливаю ее… Трах-тарах!.. Снова светопреставление, снова наши крушители! Сбивают меня с настроя… И пошло, и поехало, точно молотят изо всей мочи по огромным котлам! Очередной припадок… Вот, совсем озверели… Кончится тем, что весь дом развалится… Крыша уже сползает, окна кособочатся, птицы поспешно разлетаются — шумовой катаклизм… Они крушат все подряд. Наверное, расколошмачивают противогазы, разносят в щепы мастерскую. Все ходуном ходит… Великий Боже!.. Мы в саду не слышим друг друга, нам на головы сыплются черепичные обломки, дробленое стекло, куски жести…