Белоголовый орел летел, сопровождая путешественника, зависал на высоте и зорким взглядом осматривал обширную территорию. Временами проходил дождь и гром выдавал свое присутствие, поочередно сверкая молниями. Воздух насыщался озоном и свежесть вселяла силы. Трава, песок, кусты и вездесущие зверьки сменялись как дни в пути. Останавливаясь на ночлег, Хункешни жег хворост и разгадывая созвездия на ночном небе, ненадолго засыпал.
Глава 4
Любовники наслаждались моментом взаимной страсти, когда зал наполнился зрителями, Шекспир играл очередную пьесу. Девушка, что обнимала драматурга любила его всем сердцем и писатель страстно отвечал ей взаимностью. Во мраке приглушенного света трибуны вмещали в себя горожан, люди жадно смотрели на разворачивающуюся сцену, охали и ахали, гомонили и внезапно затаили дыхание. Картина, разворачивающаяся перед зрителями, трогала своей чувственностью и очарованием.
“Всякое препятствие любви только усиливает ее!” - кричал возбужденный актер.
Из трибун встал мужчина и повернувшись к выходу, удалился. Зал продолжал ликовать. Аплодисменты залили всё свободное пространство, отражаясь и пере отражаясь от стен. Любовники были в эйфории, ими восхищались и восторгались.
Вечером, когда работа была завершена, парочка отправилась в свое жилище и там продолжили сценическое действие, продолжая свой экстаз от сильных эмоций. На утро Шекспир обнаружил пустую кровать, он лежал в одиночестве, не понимая куда делась его возлюбленная. У постели Уильям обнаружил уроненную ленточку.
“Видимо, от письма,” - проскользнуло мимолетно в мыслях драматурга.
Поэт взял ее и внимательно рассмотрел, испытывая странное любопытство с огорчением отбросил. Выйдя на улицу, писатель заметил облик незнакомого мужчины, что отвернулся от пойманного взгляда и резко удалялся как только мог в противоположном направлении от Шекспира. Не понимая, что происходит, чувство тревоги ворвалось в груди мужчины и он поник от донемающих досадных мыслей.
В обед милая подруга также не желала объяснить свой внезапный уход и со странным отношением к окружающим молча вышла из помещения. Тот факт, что девушка оделась в изысканный наряд и прогуливалась в присутствии странных молодых людей, свидетельствовал, что ее планы изменились и она не собирается никого посвящать в свои дела, отстранилась от любимого.
Девушка получала всё больше писем и сжигала их каждый раз впадая в слезы. Драматург оказался в недоумении, он замечал этого курьера еще не однократно, ловил его взгляд, старался догнать, и каждый раз хотел выяснить намерения приносящего корреспонденцию. Сколько бы раз попытка за попыткой добыть одно из писем, или поговорить с любимой оборачивались неудачей, Уильям страдал от неизвестности мучившей его.
На обнаруженной лишь только ленточке от письма Шекспир читает - “Librarios tenebris.”
Расспрашивая своих друзей о таинственной надписи, поэт получал неоднозначные ответы. Стихи становились пресными и бездушными, творчество сыпалось в прах, депрессия угнетала и бороться с ней становилось все труднее и труднее. Все вокруг напоминало страшный сон, и мужчине так хотелось проснуться и обрести прежние чувства радости и счастья.
Одним грозовым вечером, драматург, сидя под свечами, берет листки бумаги и перо оглавляет начиная рукопись названием “Shake-scene”. Его душит странное чувство, какие-то интриги плетутся за его спиной, расследование которых начинается на этих желтых в разноцветной черниле листках бумаги. Драма рождается под пером комедианта и дневник заполненный подозрениями и странными вещами окружающих недавние события, содержит параноические взгляды автора на поведения близких и родных.
Шекспиру многое кажется, кажется некто злорадно клевещет в тайне и распространяя черную корреспонденцию, угнетает имя нового героя времени которого он стал. Ливень и гром шепчет странные предупреждения, обволакивая своей сыростью и тревожными молниями громыхающими необычно низко над землей, врезаясь на всю площадь небосвода.
Сопоставляя свои наблюдения и те факты, что удалось выяснить из бесед с окружающими его театральную деятельность актера людьми, драматург наткнулся на небывалый размах планов тайной организации, члены которой оставались неизвестными, лишь горстка небольшого круга подозреваемых, которые, осуществляя глобальный замысел, наступали как на растущие в саду нежные цветы жизни горожан, сменная их гармонию красоты, травили благоухание жизни. Так и цветок собственной жизни Шекспира не нарочно смяли силы носящие название Librarios tenebris. Безумие овладело и человек то и дело рвал листики своей рукописи, сжигал под пламенем тлеющей свечи и переписывал снова.