Проснувшись в полном мраке Марксу казалось он умер, этот запах сырости и тлеющего факела пробудил сумасшедшую фантазию о загробной жизни, но не долго размышляя человек с шевелюрой увидел силуэты монстра и своего друга. Гоголь сидел в позе лотоса, не то спав, не то медитируя, совершенно не двигаясь как статуя хранил спокойствие. Жуткое состояние и чувство тревоги обрушилось на Маркса от увиденной обстановки, вызвало паническое движение глаз и нащупав сундук, а также свечи лежавшие на поверхности сумки немедленно зажглись. Подсвечивая себе путь, Карл ходил вокруг сидячего друга, который умудрился связать спящее чудовище и находясь в собственном сне, покоился, равномерно дыша. Часы показывали время и из этого было ясно, что уже больше двух суток они пребывают под землей. Хочется пить и есть, а существо источает зловонный запах, от чего совершенно хотелось покинуть эту забытую комнату. Не понимая в чем дело, Маркс расставил в помещении свечи и пространство наполнилось мерцанием огоньков, он открыл свои записи и дополнил их описанием происходящего, рассматривая связанного здоровяка. Его зубы заточены, большая мускулатура и когти невероятно больших размеров, одежда взлохмаченная и сверху в ней связаны человеческие останки, небольшие кусочки ребер, фрагменты черепа часть конечностей.
“Вероятно эта тварь кормилась останками людей, или для устрашения облачилась в столь неприятный наряд.” - подумал Маркс.
В комнате можно было встретить и совсем свежие куски человеческой плоти, что свидетельствовало о жестокости методах группировки демоноидных созданий. Мужчина расхаживал по помещению иногда посматривая за спокойной компанией и нащупывая, проверяя на месте ли его револьверы. Совсем не домашняя обстановка но такая потусторонняя, что гостеприимство подземелья не может не воздействовать своей тишиной и полумраком, оставляя смешанные чувства тревоги и спокойствия. Из всего этого ужаса можно научится выдержке, которая в опасные моменты уведет обладателя от фатальной апатии. Как второе рождение Маркс, чувствовал себя элементом подземного мира, ему хотелось быть неотъемлемой частью происходящих тут событий, чтобы воссоздать в своей фантазии происшедшее накануне, понять движения всех присутствующих и схематически отобразить это действие на бумаге в блокноте.
Наконец, вглядываясь в Гоголя, напарник, возможно, осознал те действия, что Николай тут устроил, он впал в ожидания и медитацию и проснувшись встретиться с теми кто заточил их тут в подземелье. Стены зловеще смотрели своими магическими росписями, покрывались мерцанием от свечей и вызывали даже галлюцинации. В голову приходили фрагменты истории, и как настоящий музей подземелья, образы возникали прямо перед глазами, это сверхчувство рождалось и усиливалось, мгновения исторических событий проносились как кадры немого кино, отрывисто и со вставками некоторых звуковых галлюцинаций, пятнами сцена за сценой светились перед глазами. Гоголь все так же неподвижно сидел, иногда подергиваясь от увиденного во сне и то, что он мог видеть не давало покоя смотрящему на него Марксу.
Так прошли еще сутки и Николай Васильевич открыл глаза и уставился без всякой эмоции на своего друга, от чего у человека с шевелюрой поднялись дыбом волосы. Взяв блокнот у своего напарника, Гоголь принялся писать свои идеи и то, что ему снилось в момент медитации. Быстро записывая видения, где паутина паука пронзала все общество и лишь вырвавшись в смертельное логово можно разглядеть фрагменты действительного действия воцарившемся во всепронизывающемся коварстве тайной организации. Николай писал и чернила быстро пустели. Разгадка, навеянная могильным состоянием, появлялась в безумстве орудовавшим пером человеке. Завершив и захлопнув блокнот, Гоголь встал, подошел к существу, переступил это создание и прошел к отдаленной стене, прикоснулся ладонями и как слепец выискивал все неровности поверхности. Как зритель театра Маркс продолжал, сидя у стены, наблюдай за всеми странностями Николая Васильевича Гоголь . В какой-то момент, стена неожиданно приоткрылась и ступени ведущие бесконечно вверх оголили свою современность. Как рождение надежды, лестница восходила к миру живых.