«Молодец, Лосев, – подумал Максимов. – Похоже, уговорил следователя, чтобы тот не искал следов сходства этого налета с предыдущими преступлениями. Впрочем, через два часа все это закончится, и я пойду домой, пусть люди Геннадия Алексеевича ломают голову над раскрытием этого убийства».
Заметив участкового инспектора, Петр махнул ему рукой, давая понять тому, что он тоже хочет принять участие в опросе соседей.
Жена Игната сидела за столом и с изумлением смотрела на груду вещей, разложенных на обеденном столе, которые накануне вечером принес домой супруг. Женщина с каким-то явным недоверием щупала шелковое покрывало на кровать, гладила черно-белый мех чернобурки. Взгляд ее застыл на столовом серебре, которое отдельной кучкой лежало среди носильных вещей. Наконец ее взгляд сфокусировался на большой пачке денег, с купюр которых укоризненно смотрел на нее вождь мирового пролетариата.
– Игнат! Откуда у тебя такое богатство? Наверняка, стащил у кого-нибудь, – игриво спросила его супруга.
– Какая разница, Клава, откуда я все это притащил. Хватит нам жить в нищете. Ведь я тебе, помнишь, обещал красивую и сытную жизнь. Вот она, это – все твое!
Супруга со страхом посмотрела на веселое лицо Игната. Сотни мыслей роилось в ее голове, одна страшнее другой.
– А тебя, Игнатушка, за это не арестуют? – спросила она его.
– Нет, меня еще поймать нужно, – коротко ответил он и громко засмеялся. – Если не арестовали, значит, не арестуют. Ты, Клава, только поменьше болтай и все будет хорошо. Ты поняла меня?
Жена, молча, кивнула ему головой и снова перевела свой взгляд с мужа на разложенные перед ней вещи.
– Игнат! Можно я померю вот это платье? – спросила она его. – По-моему оно должно подойти мне?
Супруг улыбнулся. Ему самому было очень интересно наблюдать за своей женой. Клава осталось сиротой в десять лет, и воспитывалась в большой семье родной тетки. Ей, как самой маленькой, приходилось донашивать платья своих старших сестер, и сейчас при виде столь красивых вещей она не могла сдержать свое желание померить красивое платье из незнакомой ей ткани. Она прошла в соседнюю комнату и стала переодеваться.
– Клава! Ты слышишь, меня! Ты эти вилки, ложки убери от греха подальше. Пусть полежат немного. Вот накопим денег, уедем жить на юг, вот там и будем, есть с серебра.
Игнат достал из кармана папиросы и закурил. В клубах голубоватого табачного дыма он увидел Клаву, которую не сразу и узнал.
– Вот это, да! – восторженно воскликнул он. – Да ты у меня – настоящая красавица!
– Нравится? – спросила она его, и легкий румянец разлился по ее щекам.
– Не то слово. У меня даже не хватает слов, чтобы выразить свой восторг.
Принесенное им платье сидело на его жене так, словно с нее снимал мерку хороший закройщик. Только сейчас он заметил в глазах Клавы слезы. Это были слезы радости, и ее, сейчас, уже не интересовало, откуда все это. Она снова исчезла в другой комнате. Через минуту-другую, женщина вышла в дорогом темно-синем бостоновом костюме.
– Ты у меня, просто красавица! – восторженно произнес Игнат.
– Давай, снимай с себя наряды, Клава. Ты, наверное, уже поняла, что сейчас эти наряды носить нельзя.
Женщина сделала обиженное лицо и молча, вышла в соседнюю комнату.
Корнилов сидел за столиком ресторана и внимательно наблюдал за красивой женщиной, которая сидела через столик от него. Женщина о чем-то шепталась с импозантным мужчиной. На нем был прекрасный костюм из английской шерсти. На столе перед ним лежал золотой портсигар с какой-то монограммой.
Василий посмотрел на Симакова и кивком головы указал ему на мужчину. Петр улыбнулся. Это был его первый выход на дело после ранения.
«Сладенький, – подумал о мужчине Василий. – Ишь, как крутит хвостом перед женщиной, словно фазан. Да и она тоже хороша. Похоже, часто здесь снимает жирных и сладких гостей».
Корнилов взмахом руки подозвав к себе официанта.
– Милейший! Это что за пара? Уж больно хороши, как два голубка.
– Это – Валька, кто ее здесь не знает. А мужика вижу впервые.
Василий расплатился за ужин и сунул крупную купюру в карман официанта.
– Это тебе на чай.
Накинув на себя пальто, он вышел на улицу. Около входа в ресторан стояла легковая машина черного цвета. Закурив папиросу, Василий направился к машине.
– Как? – спросил его Игнат. – Работаем?
– Все нормально, – ответил Корнилов. – Чувствую, хороший куш сорвем….
Корнилов докурил папиросу и достал из-за пазухи «ТТ». Вынув обойму, он убедился, что она, полная патронов.