Что особенно поразило Вампиров, так это то, что за время пути от пункта сбора к автомобилю афериста он успел пообщаться как минимум с двадцатью людьми, каждому что-то пообещав или попросив отсрочку долга, при этом он мгновенно переключался с одного языка на другой и легко говорил об абсолютно разных по тематике и свойствам делах, употребляя в своём лексиконе не только мат и тюремный жаргон, но и довольно умные и политически грамотные выражения и мысли.
Конечно, это произвело определённый эффект на районных лопушков, никогда ничего подобного не видевших.
«Красава!» – восторженно думал Игорёк.
«Да он крутой кент!» – восхищался по-своему Морозик.
«Ну у меня и связи!» – радовался и гордился Стасик.
Уже подходя к автомобилю и прочитав по лицам завербованных, что они в недоумении, почему это авто припарковано так далеко, Саулюс пошёл на опережение хода их мыслей и громко и внятно объяснил:
– А здесь ментов и камер меньше. А у меня права на год конфисковали мусора. – И тут же, придав голосу ещё больше писклявости и обиды, начал жаловаться на всю структуру МВД. – Вообще жизни нету, перекрыли кислород, где только можно. Бюрократия, коррупция и ущемление прав человека, – незнакомыми терминами заговорил он и яростно начал махать ручонками, называя никому не известные фамилии, явки, пароли.
Автомобиль, конечно же, был припаркован не по правилам, и за это в награду на лобовом стекле уже виднелся приклеенный соответствующими службами штраф в виде конверта. Саулюс поступил с этим подарком куда проще, чем ожидалось: отклеил конвертик и, даже не глянув внутрь, выбросил его с глаз долой на газон.
– У меня всё продумано, – гордо заявил Саулюс, но, увидев, что братва в недоумении от его поступка, тут же поспешил пояснить ситуацию: – Да машина всё равно зарегистрирована не на моё имя, а на жмура какого-то. Ха-ха-ха!
Все уселись в автомобиль, и первым делом выпили пива, причём Саулюс, который являлся водителем данного транспортного средства, не то что не отставал от пьющих, а оказался организатором распивания спиртных напитков.
Как бы совершенно случайно в салоне обнаружился косяк травы, и Саулюс незамедлительно предложил раскурить его. Возражающих почему-то не оказалось, поэтому спустя две-три минуты могучие лёгкие прибалдевшего Мороза выпустили последний дым довольно качественной дури, и всех словно накрыло волной, подняв настроение и окончательно расположив Вампиров к аферисту. Так вот весело и азартно они добрались до хаты.
По прибытии Саулюс туго затянул ручник, поозирался вокруг в поиске опасности, заглянул во все зеркала и, повернувшись лицом к компании, заявил, что он, помимо всех ранее перечисленных им его профессий и должностей, ещё и прирождённый прораб, архитектор-новатор, способный быстро отреставрировать любое здание за приемлемую цену.
Одним словом, говорил много и долго, но заметил, что аудитория не та, тема разговора для них скучновата, и с лёгкой досадой вымолвил:
– Короче, перекантуетесь, братва! – И указал рукой на старинное огромное здание, фасад которого виднелся за окном автомобиля.
Здание имело огромное количество дверей, новому человеку было довольно сложно ориентироваться во всех этих лабиринтах, поэтому зашедший в одну из комнат Саулюс вышел совершенно из другой, оказавшись позади Стаськи и компании, которые молча стояли посреди фойе, поставив перед собой баулы, и, открыв рты, осматривали всё вокруг.
– У-у-у! – весело припугнул шайку, хлопнув в ладоши и топнув ножкой Саулюс.
Братва немного испугалась и шутку по достоинству не оценила.
А тем временем, подобно чертям в преисподней, в вестибюле начал появляться разношёрстный народ, кашляя, кряхтя и матерясь. Люди всё прибывали и прибывали, тесня друг друга, пока окончательно не заполнили довольно большое помещение. То была так называемая строительная бригада Саулюса, собранная на скорую руку, состоявшая в основном из вокзальных бомжей и других асоциальных личностей, которые были не в ладах с законом и являлись окончательно списанными обществом и властями.
На строителей, коими пытался представить их прораб Саулюс, они не были похожи совершенно. В руках у каждого имелись не строительные инструменты, а недокуренный консарик[3] или баночка с пивом, а то и того хуже – флакон с тройным одеколоном, который имел у них огромную популярность. Вся эта пёстрая масса материлась на трёх основных языках (польском, русском и литовском) и воняла теплотрассой, падалью и тухлятиной, наполняя помещение запахом, несовместимым с жизнью.